— Ну и характер у твоего приятеля,— заметил Кайл, снова устроившись в кресле.— Не могу сказать, что мне понравились его манеры.
Рико натянуто засмеялся.
— Бэрд тяжелый человек,— примиряюще сказал он,— но это человек дела. Если работа выполнима, то он справится.— Он беспокойно ерзал, глядя на Кайла.— А что вы хотите предложить мне, мистер Кайл? Помните, вы сказали...
— Как только Бэрд согласится, я схожу со сцены. Я хочу передать все в твои руки. Я не желаю знать, каким способом вы собираетесь вытащить этого человека из тюрьмы, и не буду входить в детали плана. Мне даже не нужна информация о ваших действиях. Вы с Бэрдом должны проделать все независимо от меня. Если вам понадобится помощь, ищите и оплачивайте ее сами. Когда приведете ко мне нужного человека, ты получишь пятнадцать, а Бэрд десять тысяч. Теперь тебе понятно, что предстоит делать?
Рико кивнул. Он также понял, что может получить от десяти до пятнадцати лет тюрьмы. Предложение ему не нравилось, но деньги притягивали как магнит.
— Этот человек настолько вам нужен, мистер Кайл?
Тот зло посмотрел на него.
— Если бы не так, разве стал бы я платить двадцать пять тысяч? — грубо ответил он.— Ясно, тебе интересно знать зачем, но объяснять это я не собираюсь. Так что и не спрашивай.
— Все в порядке,— поспешно согласился Рико.— Но похитить человека из тюрьмы! Этого я совсем не ожидал.,
Кайл и не подумал отреагировать на это замечание. Он глотнул виски и отвернулся.
После напряженной паузы Рико продолжал:
— Теперь все зависит от Бэрда. Если он согласится, вы ничего не будете иметь против него?
Кайл взглянул на Еву. Она молча кивнула.
— Не буду,— ответил он,— но я и не собираюсь снова встречаться с ним. Честно говоря, он мне не понравился. Чем меньше я буду надеть с ним дело, тем лучше. Если он, прощупав почву, согласится взяться за дело, то пусть расскажет тебе свой план действий, а ты сообщишь мне. Если план меня удовлетворит, я разрешу приступить к делу и после этого не желаю ничего слышать о вас, пока вы не Доставите мне человека. Я выражаюсь достаточно ясно?
Рико кивнул.
— Я полагаю, мистер Кайл, что он захочет получить аванс: тысячи три или четыре,— заискивающе улыбнулся Рико.— Это можно сделать?
— Можно,— недовольно ответил Кайл.— Я, пожалуй, дам тебе пять тысяч. Ты оставишь себе, сколько сочтешь нужным, а остальное отдашь Бэрду. В случае успеха я выплачу разницу.
Рико облегченно улыбнулся.
— Чудесно, мистер Кайл. Это меня вполне устроит. Я буду финансировать Бэрда и проверять его расходы.
Кайл встал.
— Итак, через неделю, в это же время?
— Да,— ответил Рико и поклонился.
Когда Рико ушел, Кайл подошел к Еве. Он встал рядом с ней у окна, положив руки на подоконник. Некоторое время они молчали, глядя на огни пароходов, затем Кайл резко сказал:
— Ну, теперь, слава Богу, ты довольна!'
Ева промолчала. Уголком глаза он заметил, что она дрожит.
Кайл почувствовал тяжесть внизу живота, а боль под сердцем действовала ему на нервы. Он чувствовал, что попал в кошмарное положение, как пловец, захваченный водоворотом.
Ему захотелось вернуться к себе домой, спокойно отдохнуть и попытаться не думать о том, что через неделю этот ужасный план станет реальностью.
— Я пошел домой, Ева,— сказал он.— Я устал. Пока этот парень не вернется, мы ничего не сможем сделать. Ты думаешь, он справится?
Не оборачиваясь, Ева ответила ровным, спокойным голосом:
— Да, я полагаю, он справится. Такой человек справится с чем угодно.
Глава 13
Всю последнюю неделю Бэрд много думал об Аните Джексон. До сих пор ни одна девушка не интересовала его в такой мере. Он считал женщин необходимыми в доме, но в общем-то утомительными созданиями, камнем на шее мужчин. Он не видел от них никакой пользы.
Но эта девушка была не такая. Он провел в ее комнате тринадцать дней, жил с ней бок о бок, наблюдая за тем, как она готовит пищу, одевается и раздевается, уходя на работу в половине восьмого и возвращаясь поздно вечером. Он лежал на кровати, когда она мыла голову, чистила зубы или стирала чулки в маленькой раковине, он видел все те мелочи, какие происходят в комнатах сотен одиноких девушек, подобных Аните Джексон. Эта интимность породила в нем тот интерес, который он никогда не испытывал к другим женщинам. Его озадачило, что за тринадцать дней совместной жизни он ни разу не думал о ней как о женщине. То, что она делала для него, охраняло ее от животного чувства, которое иногда влекло его к женщинам. В ней было что-то непонятное, и это делало ее для него неприкосновенной.
Она спасла ему жизнь, заманив того толстого итальяшку в свою комнату. Он просто не мог в этом разобраться. Она днем л ночью меняла повязки на его ране, и только благодаря ее вниманию и уходу он смог встать на ноги через десять дней. Она не желала объяснить, почему помогала ему, и, когда он приставал к ней с вопросами, она сердито говорила:
— Пожалуйста, перестаньте спрашивать об этом! Я это делаю для собственного удовольствия и ничего не хочу взамен. Больше я не буду говорить об этом.
Это беспокоило Бэрда. Он не помнил, чтобы кто-нибудь подобным образом помогал незнакомцу. Позволив ему остаться у себя, она рисковала получить срок. Бэрд был озадачен. Когда он достаточно поправился и собирался уходить, то положил на стол триста долларов и сказал:
—- Полагаю, я что-то должен вам. Возьмите это, у меня осталось достаточно. Я никогда не забуду того, что вы для меня сделали. Берите, берите, вы их заработали.
Он не привык много говорить, и эта речь его удивила. В глубине души он считал, что дает ей слишком много, но что-то толкнуло его на благородство, что-то, чего он никогда не ощущал в себе.
А ее отказ от денег был подобен пощечине. Она твердо отказалась, словно деньги для нее ничего не значили, и тогда его буйный нрав прорвался наружу.
— Ну и не бери! — зарычал он, убирая деньги в карман.— Черт с тобой! Я не собираюсь тебя упрашивать. Наверно, я выжил из ума, если решил что-либо предложить тебе!
Пока он горячился, она продолжала готовить ужин, и у него появилось неприятное чувство, что она его даже не слушает. Это так разозлило его, что он схватил ее, повернул и поставил прямо перед собой.
— Ты слышишь, что я говорю?! — рявкнул он, глядя ей в глаза.— Триста монет!
Он слегка встряхнул ее.
— Глупышка! Что ты из себя воображаешь, отвергая это?
— Уберите руки! — со злостью проговорила она.— Мне не нужны ваши деньги. Вы воображаете, что доброту можно купить, как шляпу? Я помогла вам, потому что пожалела вас. Я помогла бы любому, кто борется один против многих. Отойдите от меня!
Мгновение они стояли, уставившись друг на друга, затем он отпустил ее, и она села на кровать. Ни одна женщина не посмела бы даже так смотреть на него, как она. Он не испугал ее. Она вела себя с ним как с обыкновенным мужчиной, а не как с убийцей, угрожающим ей. Обнаружив, что она его не боится, он почувствовал странное удовольствие.
С тех пор как он помнил себя, люди его боялись. Даже мать боялась его, когда он был в гневе. И брат с сестрой, наверно, инстинктивно Чувствовали, что он опасен. Они не дурачились с ним, как друг с другом, а играя с ним, не чувствовали себя свободно. Дети в школе остерегались его, а когда он стал старше, то привык видеть страх в глазах встречавшихся с ним взрослых. Даже Рико боялся его и эта крашеная блондинка — все они, казалось, безотчетно чувствовали в нем убийцу. Зная это, он погрузился в полное одиночество и испытал превосходство перед окружающими. Встреча с Анитой, которая не боялась его, была подобна яркому сиянию в ночи.
На следующий день, когда Анита была на работе, он решил исчезнуть.. Каждый лишний день в этой комнате мог оказаться для нее роковым. Если она не хочет брать деньги, то лучшее, что он может для нее сделать,— это уйти. Он ушел в сумерках, за час до ее прихода. Спустился по громоотводу и пошел по крышам тем же путем, как и пришел.
Аниту он не предупредил и не оставил ей записки.
Но в Нью-Йорке, хлопоча о своем алиби, Бэрд не переставал думать о ней. Хотя он и провел много времени в ее комнате, оказалось, что он почти ничего не знал о ней. Она сказала, что работает официанткой, но он не знал где. Он пытался узнать о ее прошлом, но был способен задавать только прямые вопросы, а она быстро обрывала его, дав понять, что не желает говорить о себе.