Джойс задумался.
— Гм! Может, ты и прав,— согласился он.
—- Разумеется, да. Та же Рита может подтвердить, что она меня пригласила. Но с Мирандой и остальными дело будет кислым как уксус. Думаю, они вообще не были в числе приглашенных и вряд ли она знает этих людей. Я уверен, что они представят доказательства, будто весь вечер играли в преферанс на квартире Миранды. И, кроме того, кто знает, к чему может привести допрос Лендри, которая знает, что в вечер убийства я был в квартире Бервиля и испарился из нее в тот момент, когда полиция была уже на пороге дома. Для инспектора это будет просто мед... Как, собственно, его зовут? — Я заглянул в газету.— Инспектор Гастон! Ему потребуется не больше трех часов, чтобы разыскать шофера такси, который в вечер убийства вез меня от дома Поля.
— Черт возьми! Ты крепко сел в лужу!
— Конечно. Как видишь, есть все, чтобы обвинить меня: безработный, кругом в долгах и вдруг деньги в кармане, чек на пятьсот тысяч франков... А такие улики, как отпечатки моих пальцев на револьвере! Кроме того, доказано, что примерно в то время, когда было совершено убийство, я находился в квартире Поля. Взгляни на дело глазами судьи: все обвиняемые до последнего вздоха стараются доказать свою невиновность. Или ты думаешь, что суд месяцами тщательно будет заниматься этим делом? Вовсе нет. Подоспеет что-нибудь новое, и со мной быстро расправятся.
Джойс вскочил.
— А ты сидишь и спокойно лопаешь яичницу с колбасой?! Твоя невозмутимость мне просто непонятна!
— А почему я должен волноваться? Подумай хорошенько: Миранда организовал и устроил весь этот театр, полиция нашла улики и факты, но для того, чтобы судить меня, им не хватает главного: Ника Фолдекса... Понимаешь ты теперь, почему я говорил об удаче? Миранда рассчитал все, кроме того, что сегодня я не пойду домой. Этим я ему все испортил. Здесь меня не знают. Ты не возражаешь, если я останусь у тебя?
. — Стоп! Можешь не продолжать. Само собой разумеется, что ты можешь и останешься здесь.
— Очень мило с твоей стороны, Джойс. Теперь послушай, что ты можешь сделать для меня еще сегодня. Прежде всего, галопом беги в редакцию и разузнай, кто обрабатывает мое дело. Выясни также все о полиции. Вечером, когда вся банда исчезнет из отеля «Сули», отправляйся к хозяину отеля Фаустину, покажи ему корреспондентский билет и сунь ему в нос пару тысяч франков. За эту сумму он продаст даже свою бабушку. Выясни у него две вещи: кто подложил револьвер в мой комод и через кого узнал Поль,- где я живу. Тот человек определенно беседовал с хозяином, чтобы узнать о моих делах, а Фаустин — старая лиса и, конечно, все отлично помнит.
Джойс выколотил трубку и поднялся.
После еды я купил себе темно-коричневый костюм и кое-что из белья и отдал в ремонт часы.
На обратном пути я подсчитал, что у меня осталось четыреста двадцать тысяч франков. Кроме того, у меня были еще подозрительно новенькие три трехтысячефранковые банкноты, которые мне подсунул Миранда, но я не был таким идиотом, чтобы использовать их.
В половине десятого вечера меня разбудил телефон. Говорил Джойс.
— Эй, Никки, ты что, спишь?
— Отгадал. Но, надеюсь, ты позвонил не для того, чтобы задать этот вопрос?
— Нет, конечно!
— А для чего?
— Послушай, я узнал несколько мелочей. Я был во «Франс Суар». Нам повезло. Этим делом занимается Джордж Валлес. Он дал мне все сведения. Конечно, он понятия не имеет, что я знаком с тобой... Теперь к делу. Бервиль в субботу утром снял сто тысяч франков со своего счета в Центральном парижском банке: десять старых банкнот с неизвестными номерами и пакет новеньких купюр по три тысячи франков. Номера и серии опубликованы полицией в сегодняшней вечерней газете. Парень, который убил Бервиля, по леей вероятности, стащил у него и деньги.
— Можешь быть уверен.
— И твои новенькие трехтысячефранковые билеты, подсунутые тебе Мирандой, определенно из этого пакета.
— И в этом можешь быть уверен. Принеси газету, чтобы сверить номера купюр.
— Идет! Теперь с отелем «Сули». Фаустин не пришел в ярость, когда я ему сунул деньги в нос. Бервиль, по всей вероятности, узнал твой адрес от вашего общего знакомого. Его Поль не назвал, но тот недели две назад встретил тебя совершенно случайно в Плейс-Клиши. Ты ему сказал, где живешь. Помнишь?
— Одну минуту, Джойс, мне надо собраться с мыслями. Две недели назад? Правильно, теперь вспоминаю. Я встретил Барнау. Это двигает дело вперед. Ты узнал, как револьвер попал в мою комнату?
— Да, кое-что пронюхал. Вчера в половине третьего ночи в отель заходили два полицейских в штатском. Фаустин не знает, были ли они в твоей комнате, но сказал, что это можно проверить у ночного портье, но того не было на месте.
— Ты хорошо поработал, Джойс. Прежде чем поедешь домой, попытайся повидаться с этим портье и выуди из него все, что он знает об этом. И потом сразу же позвони Барнау... Виктор Барнау, его номер ты найдешь в телефонной книге. Скажи ему, что ты репортер и хочешь узнать, почему и при каких обстоятельствах Бер-виль интересовался моим адресом. И если ты от него узнаешь новые подробности, сегодня же вечером иди по этому следу.
— Договорились. Жаль только, что сегодня вечером я должен встретиться с секретарем шефа. Знаешь, это та рыжеволосая, о которой я тебе рассказывал...
— Отправь ее в кино и позже зайдешь за ней.
— Да, от всего преходится отказываться, если имеешь дело с убийцами,— вздохнул Джойс и повесил трубку.
Я налил «кальвадоса», выпил и пошел в душ. Горячая вода несколько секунд хлестала по моему телу, затем я сменил ее на холодную. Синие кровоподтеки еще не потеряли своего роскошного цвета. Одеваясь, я думал об Элиан Лендри.
Не менее четверти часа, сидя за рулем машины Джойса, я наблюдал за входом в «Корсо». Машина была уже приведена в полный порядок после всех злоключений и великодушно предоставлена в мое распоряжение.
На этот раз перед входом в ресторан стоял «крайслер» Риты. Сколько бы мне ни пришлось ждать, когда-нибудь да понадобится ей ехать домой, а времени у меня теперь больше чем достаточно. К тому же ожидание было искусством, которым я хорошо владел.- Стоило только нагнать на себя сонную одурь, расстегнуть воротник рубашки и подальше вытянуть ноги...
Легкий дождь стучал по крыше машины. Мои мысли текли легко и свободно, я находился в состоянии готовности.
Когда сталкиваешься с серьезными проблемами, надо действовать осторожно и постараться не заложить в фундамент камень, на котором может вырасти ложно построенное заключение, способное привести к ошибкам. Прежде всего меня интересовало, для чего шоферу Болдуису понадобилось в воскресенье вечером под сильным дождем на площади Сан-Филиппо де Рауль вылезти из машины, чтобы, посветив фонарем, именно у меня спросить, как проехать к «Корсо»? Как это следовало объяснить? Первая возможность: могла бы быть запланирована встреча Мирандой и его людьми? Нет, вряд ли. Я поругался с Сельмером и мог пройти здесь несколькими часами раньше или позже, поэтому они не могли знать, когда именно я появлюсь в этом месте. Вторая возможность: наша встреча была случайной. Но как тогда объяснить, что Болдуис спрашивал дорогу в «Корсо» именно у меня? Он с Мирандой на «ты», как же он мог не знать, что бар находится на Монмартре? И как он мог кататься со мной по всему району, не заметив моей проделки? Ерунда!
Я закурил новую сигарету. Неожиданно в моем мозгу мелькнула мысль, сначала показавшаяся мне невероятной. Эту встречу можно объяснить очень логично. От радости я даже засвистел. Боже мой, как все просто!
В это мгновение в дверях «Корсо» появился Болдуис. Свою шоферскую кепку он лихо сдвинул на затылок, дружелюбно толкнул локтем портье и подошел к машине Риты. Я опустил шляпу пониже и нажал стартер. Через секунду показалась Рита. На ней было горностаевое манто, из-под которого виднелось вечернее платье, и белая шаль на пышных волосах. Маленькими быстрыми шагами она пересекла улицу. Портье семенил рядом с ней, защищая ее от дождя красным зонтом. Рита села в «крайслер», и машина тронулась. Я последовал за ними. Несмотря на шишку и подбитый глаз, я чувствовал себя прекрасно и весело напевал песенку.