В этом не было ничего нового. Я не знаю случая, когда бы афганские официальные лица говорили иначе. Но вот зашла речь об арестах. Дружелюбное выражение лица изменилось. Бросив на меня взгляд, выражавший явное недовольство заданным вопросом, он заявил, чеканя каждое слово: «Народная власть карает отступников, изменников великому делу. Первые же месяцы после революции показали, что такого рода людей немало. Они окопались в партийном, в правительственном аппарате, в рядах вооруженных сил. Революция должна уметь защищаться, мы это и делаем. Под руководством нашего великого вождя Нур Мухаммада Тараки мы избавимся от всех отщепенцев, от парчамистского балласта, который мешает нашему движению вперед, тормозит проведение земельной реформы. Народ поддерживает наши решительные действия».
Амин поднялся, давая понять, что беседа окончена. Проводив до дверей кабинета, он заметил, что ответ на последний вопрос не для печати.
С тех пор прошло немало лет. Вспоминая встречу с Амином и беседы с его сторонниками, я часто задаю себе вопрос: «Ну а что же сам Тараки? Неужели он, обладающий большой властью и авторитетом, не смог пресечь деятельность Амина в самом начале? Неужели он был настолько слеп, что не видел — ведь преследуют его товарищей по партии, вместе с которыми он еще недавно боролся в трудных условиях подполья? Почему он не воспротивился аресту Кештманда, Рафи, Кадыра, других партийных и государственных деятелей? Ведь на различных совещаниях он не раз слышал заявления, обвинявшие Амина в непартийном поведении».
Между тем Амин, ставший уже членом Политбюро и секретарем ЦК НДПА, первым заместителем главы правительства и министром иностранных дел, целеустремленно рвался к захвату власти. В марте 1979 года он становится премьер-министром, формирует кабинет, куда включает несколько человек, преданных ему лично.
Как глава правительства, он реорганизует службы безопасности и внутренних дел, назначая на ответственные посты угодных ему людей.
Создается и контрразведка, начальником которой становится аминовский племянник Асадулла. Эта организация, получившая неограниченные права на проведение арестов и дознаний, подчиняется лишь премьер-министру. В органы безопасности, внутренних дел и контрразведку подбираются люди только после проверки, которую проводит сам Амин или его племянник. Прибрав к рукам эти ведомства, Амин активизирует гонения против неугодных ему лиц. Без суда и следствия бросаются в тюрьмы сотни людей: партийцы, служители культа, армейские офицеры, деятели культуры и искусства, выражающие свое недовольство аминовской политикой.
Наступает такой момент, когда Тараки оказывается фактически в изоляции. Амин уже не считается с его мнением. От имени Тараки он издает распоряжения и приказы. Для внешнего же мира Тараки по-прежнему уважаемый лидер Апрельской революции, генеральный секретарь Центрального Комитета НДПА и председатель Революционного совета.
В сентябре 1979 года Тараки, опираясь на поддержку некоторых членов Политбюро и Революционного совета, делает попытку пресечь действия Амина. Но поздно! Тараки теперь в меньшинстве. Амин и его сообщники смещают Тараки с постов главы государства и лидера партии. Тараки находится под домашним арестом, от него требуют, чтобы он обратился к народу с заявлением, будто он ушел на пенсию по состоянию здоровья, и чтобы он обязательно поздравил Амина с избранием на высшие посты. Тараки отвечает категорическим отказом.
Тогда Амин отдает приказ о физическом уничтожении Тараки. Следствие, проведенное в январе 1980 года, установило, что исполнителями этого чудовищного приказа стали офицеры личной аминовской охраны. 9 октября 1979 года убийцы вошли в комнату, где находился Тараки, и задушили его. В печать же было дано сообщение, что Тараки «скоропостижно скончался после непродолжительной болезни».
Опираясь на своих ставленников, Амин усиливает массовые репрессии, направляя удар против тех, кто не согласен с его политикой. Арестованным предъявляется стандартное обвинение: иностранный агент, предатель, саботажник или террорист. Во время допросов применяются пытки с целью выбить у них угодное аминовцам показание.
В тюрьму Пули-Чархи брошены родственники и близкие Тараки, в том числе его вдова Нур-Биби. На допросах от нее требовали дать ложные показания на многих деятелей партии, находившихся в эмиграции или арестованных аминовской охранкой. Нур-Биби держалась стойко.
Огромный вред наносили делу революции поспешность, игнорирование национальных традиций, фактический отказ от важнейших демократических положений программы НДПА, которые Амин и его сторонники проявили при попытках провести некоторые назревшие социально-экономические преобразования, такие, например, как аграрную реформу. Ставку при этом аминовцы делали прежде всего на голую силу. Жертвами проводимых ими массовых репрессий стали тысячи мирных жителей, особенно в пограничных с Пакистаном районах, населенных пуштунскими племенами, а также внутри страны — в районах расселения национально-этнических меньшинств. В результате этих неоправданных, преступных по своей сути массовых репрессий через границы Афганистана — в Пакистан и Иран — устремились десятки тысяч беженцев. Внутриполитическую обстановку в Афганистане еще больше обострила развернувшаяся в это время диверсионно-террористическая деятельность контрреволюционных отрядов, засылаемых в страну из-за рубежа (прежде всего из Пакистана). Формировались эти отряды при активной помощи и поддержке внешних сил, враждебных Апрельской революции, группой крайне правых деятелей, эмигрировавших из Афганистана еще при короле и Дауде.
Складывавшаяся в Афганистане и вокруг него обстановка вызывала растущую тревогу и возмущение не только у рядовых членов и руководителей НДПА, преданных делу революции, но и у всех афганских патриотов, во всех слоях общества. Поэтому тактика аминовцев, рассчитывавших путем массового террора закрепиться у власти, потерпела крах. К концу 1979 года Амин и его окружение оказались в полной изоляции: они потеряли поддержку и в вооруженных силах страны, и в НДПА, и в обществе. 27 декабря власти Амина пришел конец, его режим был свергнут. Из тюрем освобождено около 20 тысяч человек, в том числе такие видные деятели, как С. А. Кештманд, М. Рафи, Абдул Кадыр, активная деятельница женского движения Сорейя и многие члены НДПА, сыгравшие большую роль в Апрельской революции[1].
28 декабря состоялось заседание Политбюро ЦК НДПА, которое рассмотрело и утвердило основные направления внутренней и внешней политики ДРА, избрало генеральным секретарем ЦК НДПА Бабрака Кармаля. В тот же день кабульское радио передало сообщение о сформировании президиума Революционного совета. Бабрак Кармаль стал его председателем.
Радио отметило, что революционный суд за преступления против народа Афганистана, в результате которых были уничтожены многие соотечественники — гражданские и военные члены НДПА, мусульманские богословы, представители интеллигенции, рабочих, крестьян, приговорил Хафизуллу Амина к смертной казни и что приговор приведен в исполнение.
Вскоре было объявлено о сформировании нового состава правительства Демократической Республики Афганистан во главе с Б. Кармалем. В состав правительства вошли: Султан Али Кештманд — заместитель премьер-министра и министр планирования, Мухаммад Рафи — министр национальной обороны, Шах Мухаммад Дост — министр иностранных дел, Абдул Вакиль — министр финансов и другие видные деятели НДПА, а также некоторые беспартийные специалисты (например, М. Джалалар, занявший пост министра торговли).
Формируя новое правительство, ЦК НДПА и Революционный совет реорганизовали органы государственной безопасности. «Рабочая контрразведка», с помощью которой Амин чинил беззакония, была упразднена. Создается новая организация, получившая название «служба государственной информации». Начальником этой службы, сыгравшей большую роль в борьбе с происками сил контрреволюции, в разоблачении шпионской деятельности империалистической агентуры, был назначен Наджибулла. Несмотря на молодость, он имел уже опыт партийной и дипломатической работы, был уважаемым в партии и государстве человеком.
1
Подробный анализ трагических событий, связанных с деятельностью X. Амина и падением его режима, содержится в заключительном разделе коллективной монографии «История Афганистана», написанной группой советских востоковедов (Москва, 1982).