В годы монархии добыча и реализация лазурита были монополией королевской семьи, получавшей огромные деньги.
В июне 1978 года газета «Кабул таймс» сообщила, что и доме некоего Файзуллы, проживавшего в Файзабаде, родственника бывшего губернатора провинции, служба безопасности обнаружила в обработанном виде 108 килограммов лазуритовых камней. Они были упакованы в коробки, на которых значилось: «Гончарные и бронзовые сувениры». Месяц спустя пастух в одной из заброшенных пещер под городом обнаружил около тонны лазуритовых камней в неотшлифованном виде. О своей находке он сообщил властям.
Революционное правительство Афганистана установило контроль над добычей и реализацией драгоценных камней, придавая большое значение развитию их добычи и обработки. Сбыт изделий из них не только дает прибыль государству, но, что не менее важно, позволяет увеличить занятость населения. Однако ряд месторождений лазурита и других драгоценных и полудрагоценных камней оказались в зоне действия контрреволюционных сил, добыча и обработка их резко упали.
…Вернемся в Файзабад. В соответствии с программой, подсказанной сотрудниками министерства информации, предстояли еще поездки в долину реки Кокча, где велась добыча золота и лазурита, посещение под Файзабадом железорудного месторождения и одной деревни, славящейся производством ручных ковров. Но всему этому не суждено была осуществиться.
Приезжает ко мне в гостиницу Махмуд-хан. Вижу, он немного расстроен, держится скованно. Спрашиваю, может быть, что-нибудь стряслось дома.
— Нет, — отвечает он. — Губернатор провинции потребовал, чтобы советский корреспондент возвратился в Кабул, так как у него нет специального разрешения службы безопасности на пребывание в этих краях.
У меня было официальное письмо из министерства информации, в котором все местные власти приглашались оказывать содействие в передвижении и работе. Я отдал его Махмуд-хану. Через час он вернулся и сказал, что это письмо недействительно, ибо на нем нет подписи представителя службы безопасности. Губернатор приносит глубочайшие извинения за причиняемое мне беспокойство, выражает надежду, что это не отразится на отношениях между обеими странами, и надеется, что я не буду в обиде на местные власти.
Не скрою, мне было жалко прерывать поездку по этому краю. Но ничего не оставалось, как покинуть Файзабад. Вечером власти города дали прощальный обед в мою честь, на котором много говорилось о необходимости развитии афгано-советских отношений. Многие рекомендовали воспользоваться советом губернатора, взять в Кабуле разрешение от службы безопасности и вернуться сюда опять. Все это, мол, небольшие формальности. Меня здесь будут рады видеть вдвойне. Во время обеда лишь Махмуд-хан не проронил ни слова.
На следующее утро, прощаясь со мной, он негромки сказал:
— Отъезд ваш не случаен. В местах, где мы должны были побывать, произошли антиправительственные выступления. Они без излишнего шума подавлены. Власти не хотят чтобы об этом стало известно в зарубежной печати. Вес очень просто. Но то, что я сообщил, пусть останется между нами.
Приехав в Кабул, я все же зашел в министерство информации и, как ни в чем не бывало, рассказал, что по распоряжению губернатора мне пришлось прервать интересную поездку.
— Ох уж эта наша всесильная служба безопасности, — сказал чиновник, драматично воздев руки кверху. — Примите и наши искренние сожаления. Но раз так случилось, не огорчайтесь, поедете туда в другой раз. Для того чтобы сгладить неприятность, я приглашаю вас в Каргу, на озеро. Там великолепный ресторан. Угостим таким шашлыком, что век не забудете.
Нуристан, край высоких гор, низвергающихся водопадов, цветущих долин и непроходимых лесов, овеян легендами. «Затерянная страна», «Загадочная страна», «Сказочная страна» — как только ни называют туристические путеводители этот край, расположенный на юго-востоке Афганистана.
Попасть туда не так-то легко. Цепь обледенелых вершин Центрального Гиндукуша отгородила Нуристан от остальной части страны. Лишь весной и летом сюда можно добраться по караванным тропам и ненадежным шоссейным дорогам, которые с наступлением осенней непогоды заваливают снег и каменные осыпи.
В планах правительства страны — соединить Нуристан с другими районами надежной автодорожной связью, которая действовала бы в любое время года, независимо от капризов природы.
Край этот нередко называют «Кладовая Афганистана». Да, недра его богаты полезными ископаемыми. Тут есть серебро, золото и рубины, бокситы и медная руда. Богат он и лесом. Склоны и долины покрыты дубами, кедрами, орешником. Справочники не преувеличивают, когда отмечают, что здесь сосредоточены почти все лесные запасы страны. А горные реки таят в себе неисчислимые ресурсы электроэнергии.
Считается, что в этом крае проживает более полумиллиона человек. По внешнему виду нуристанцы заметно отличаются от основной массы афганцев. В большинстве своем это светлые шатены с голубыми глазами. У них крупные заостренные черты лица, тонкие прямые носы, гордая посадка головы. Держатся они с чувством собственного достоинства, неторопливы в движениях.
Точное происхождение населяющих Нуристан нескольких небольших народов, говорящих на дардских языках (входящих в индоевропейскую семью языков), не установлено. Сами же они считают себя потомками воинов Александра Македонского, совершавшего походы в Индию через Афганистан. Полководец, гласит версия, оставлял на пути следования охранные гарнизоны, солдаты которых после его смерти не смогли вернуться на родину и поселились на южных отрогах Гиндукуша вплоть до Свата и Читрала, пограничных районов нынешнего Пакистана. Пакистанские ученые, с которыми мне приходилось встречаться в Карачи Лахоре и Пешаваре, отстаивают эту версию.
На протяжении многих веков горы помогали нуристанцам отбиваться от набегов Чингисхана и Тимура, войск Бабура и афганских эмиров. Нуристанцы отважные воины. В десять лет мальчики уже метко стреляют из лука и ружья, ловко владеют саблей и пикой, прочно держатся в седле. Несмываемым позором считаются трусость и малодушие. Воин должен сражаться до последних сил, умереть, но не сдаться в плен. Большим почетом пользуются воины, проявившие себя в бою.
К пленным отношение нуристанцев было в общем гуманное. Их использовали на полевых работах, строительстве арыков и мостов. С годами они ассимилировались с местным населением, обретали те же права, что и нуристанцы.
По мнению афганских и других исследователей, пленники дали толчок развитию таких отраслей, как плотницкое и гончарное дело, чеканка по металлу. В Нуристане издавна почиталась художественная резьба по дереву. В Кабульском историческом музее я видел выточенные из дерева почти в натуральную величину фигуры всадника, девушки, несущей кувшин на голове, мальчика, играющего с собакой.
Кафиристан — «Страна неверных» — так афганские завоеватели еще в конце XIX века называли этот край, жители которого поклонялись идолам, солнцу и ветрам. Силой оружия эмиру Абдуррахману в конце XIX века удалось сломить сопротивление мужественных горцев, а затем обратить их в ислам. После этого край стал называться Нуристаном — «Страной света».
Стремясь упрочить свою власть в этих местах, Абдуррахман стал привлекать на военную и государственную службу выходцев из родовитых нуристанских семей. Юношей брали служить в гвардию эмира, которая была привилегированной частью армии.
Приняв ислам, нуристанцы все же сохранили многие свои обычаи, традиции и обряды. Женщины не закрывают лицо чадрой. Ранние браки, считающиеся нормальным явлением среди других народностей страны, у них не поощряются. Девушка вступает в брак не ранее 20 лет, а мужчина 25. Решение о браке принимается при условии обоюдного согласия молодых. Свадьбы, как правило, играют осенью, когда собран урожай. Приглашенные состязаются в игре на барабане и щипковых инструментах, слагают куплеты в честь новобрачных. Жених должен показать свое умение в каком-нибудь виде сельскохозяйственных работ, а невеста — в ковроткачестве.