Я закрыла глаза.
Глава 7. Похищение
Проснулась я с рассветом. Открыла глаза, потянулась на кровати. Сразу вспомнился вчерашний вечер – страх, полу-отчаяние. Стоп! Я же уснула в кресле.
Подскочила быстро, захлебнулась паникой, когда не нашла Киру в кроватке. Но в следующую секунду вошла Рита с ребенком на руках, и я облегченно выдохнула.
– Мы гуляли, – словно оправдываясь, сказала сестра. – Кире нужен свежий воздух.
– Да, конечно. – Я прижала дочь к себе и вдохнула знакомый запах детского масла, пытаясь успокоиться.
– Влад был с нами все время, – добавила сестра и присела. – Он не даст Киру в обиду.
– Не даст... – согласилась я.
Вчерашние эмоции снова проснулись и вызвали тревожный дискомфорт. Словно вырвавшийся из обыденности вечер окрасил мысли совершенно в другие – непривычные и яркие – цвета. Словно я на миг попала в прошлое – незапятнанное ложью. Наполненное уверенностью. Но наутро, естественно, морок иллюзии рассеялся. Я стала собой, а Влад – Владом. Жестоким и непредсказуемым. Правда, связанным со мной проклятием.
Но его непредсказуемость теперь нам на руку – возможно, он сможет сделать так, что Тан не сумеет его просчитать. Я, во всяком случае, решила оставить хитрость мастерам.
Влад уехал по делам еще до того, как я вышла из комнаты. Если честно, то видеть его не очень хотелось. Хоть рядом с ним и было спокойнее, душевное смятение никто не отменял. Нужно было отдохнуть, подумать. Что-то подсказывало мне, что грядущая ночь будет сложнее прошлой.
Глеб позвонил ближе к обеду. Веселым голосом сообщил, что нашел клинок и скоро вернется. От этого у меня поднялось настроение – все же рядом с другом намного спокойнее.
А ближе к вечеру пропала Оля. Исчезла прямо из дома или со двора – никто точно не знал. Лина искала ее везде, но так и не смогла найти. А потом наткнулась на записку в комнате целительницы, где каллиграфическим подчерком было написано всего несколько слов: «Она станет орудием в праведной войне». Без подписи, без каких-либо опознавательных знаков.
После этого мало кто что-то понимал. Лара позвонила Владу, все собрались в гостиной и дрожали. В том числе и я. Защитницы уверяли, что никто не проникал внутрь, а это значит, Оля сама вышла. Оставила на кровати записку и покинула дом.
Я сразу вспомнила вечер, когда Тан забрал Риту – тогда сестра тоже вышла сама. Но тогда он влиял на нее через кровь.
Неужели Оля... Догадка пришла в ту же секунду и казалась логичной.
Оля – та самая. Его девушка. Возлюбленная Тана.
Почему я ждала, что это будет кто-нибудь сильнее. Рита, например, или Лара. Ведь Оля, по сути, не имеет никакого влияния на Влада. Да что там, он легко пожертвует целительницей – это как пить дать. Что даст Тану эта связь? Любовь? Бред! Я не верила, что такие, как Тан, умеют любить. Во всяком случае, так, как я себе представляла любовь.
Влад вернулся поздно, что было на него не похоже – после воскрешения атли он примчался из Лондона так быстро, что я и испугаться не успела. А сегодня задержался.
Странно.
А я все ждала, что появится Тан с Олей под ручку и объявят о помолвке. Или – еще чего хуже – о венчании. Интересно, если Оля пойдет с ним под венец, Влад обязан будет принять Тана в племя?
Нет, обычно женщина идет за мужчиной. Будь у Тана племя, Оля стала бы его частью, а так...
Она сделала свой выбор. Прозвучало ужасно и как-то обреченно, когда я сказала это вслух. Мне стало жаль ее.
Мы никогда особо близко не общались, и я некоторое время даже обижалась на нее. За совет. А потом перестала. У каждого из нас своя голова на плечах, и Оля не обязана была голосовать за Филиппа. Впрочем, я даже не представляю, что было бы, если бы атли правил Макаров-старший. Нет, пусть лучше так. Особенно если учитывать Мишеля и Тана.
– Она прикольная, – сказал кто-то рядом, и я вздрогнула. Повернула голову. Мальчик стоял в нескольких шагах от меня и смотрел прямо в глаза. А взгляд... У меня захватило дух, как похож!
– Извини, что?
– Кира. Ее ведь Кирой зовут?
– А, ну да... – я посмотрела на дочь, складывающую башню из кубиков на полу у камина.
– Она совсем на тебя не похожа. И ты выглядишь очень молодо. Ты точно ее родила?
Я опешила от таких прямых вопросов, несколько раз вздохнула, а потом вспомнила, что я взрослая, и строго спросила:
– А тебе не рано еще говорить о таких вещах?
Мальчик пожал плечами и невозмутимо ответил:
– Я – наследник атли. Отец от меня не кроется.
Дима присел рядом с Кирой, скрестил ноги и начал помогать в строительстве. А у меня перехватило дух. И от невероятного, мистического сходства – во взгляде, в жестах, мимике. И от детской непосредственности. И от странной, непонятно откуда взявшейся нежности вперемешку с сожалением.
– Он... отец говорил тебе о Кире? – спросила я сиплым, огрубевшим от волнения голосом.
– Конечно, – мальчик кивнул, не оборачиваясь. – И о тебе говорил много.
Сердце стукнуло глухо и остановилось. На секунду. А затем понеслось галопом. И почему я так реагирую на этого мальчика и на его слова?
В памяти всплыл теплый сентябрьский вечер пятилетней давности. Я сама, по сути, была ребенком. Наивным, доверчивым. Почти еще школьница. Сидела в кресле и читала Ремарка. Иногда из-под полуопущенных ресниц смотрела, как Влад сосредоточенно вчитывается в какие-то деловые бумаги. И мысль – яркая, как вспышка. Я хочу от него детей. Мальчика – чтобы у него были такие же пронзительные, необыкновенные глаза...
И вот он сидит передо мной – этот мальчик. Только родила его не я.
– Вот как? И что же он говорил? – вырвалось у меня против воли.
Боже, что я делаю? Пытаю ребенка, которому девочек в школе за косички дергать рано. Но любопытство оказалось сильнее меня. Дима поднял голову и посмотрел очень серьезно, немного изучающе.
– Ты пророчица. А еще ты убила древнего. Это очень круто! – Он нахмурился. – Я бы хотел хоть раз убить древнего.
Я невольно покачала головой. Маленький мальчик, что с него взять? Войнушки – это круто, энергии масса, страхов никаких.
Но вслух сказала только:
– Лучше бы тебе никогда не встречать древнего вживую...
Дима пропустил мои слова мимо ушей или просто не услышал, заигравшись с Кирой.
Напряжение нарастало с каждой минутой. Больная фантазия рисовала ужасные сцены будущего, и я боялась отвести от Киры взгляд, словно она могла в момент исчезнуть из поля зрения. Видение к вечеру вновь стало устрашающим и неизбежным.
Уложив дочь, я еще долго стояла у окна и вглядывалась в усыпанное звездами небо. Занавески медленно покачивались, впуская в комнату свежий воздух. Спать не хотелось, но усталость осела в мышцах, проникла в кровь, и каждое движение давалось с трудом.
Чьи-то руки легли мне на плечи, и я вздрогнула.
– Отдохни, – мягко произнес Влад. – Ты ничего не выиграешь, если будешь тут стоять.
– Я боюсь, – честно призналась я. – Что если Оля...
– Мы найдем ее! – оборвал он и развернул меня к себе. Заглянул в глаза – такой близкий – и мне захотелось поверить всему, что он скажет.
– Хорошо.
Голос сорвался на хрип, и я вдруг поняла: я не хочу, чтобы он отпускал меня. Чертово проклятие или нет – плевать! Я устала бороться с собой, быть сильной. Устала от недопониманий и боли.
Признать, что я все еще хочу его – так сложно. Но неизбежно. Возможно, я просто неправильная или с отклонениями. Любить его нельзя, но я люблю.
Влад тоже смотрел на меня. Провел рукой по щеке. Черт, как же приятно! Забыть все: его предательства, ложь, многочисленных женщин. На миг погрузиться в его ваниль, ощутить принадлежность...
А потом он разорвал нить. Отвел взгляд, взглянул на кроватку Киры и отступил на шаг.