– Глеб немного умеет подчинять воду.
– Ты бы тоже смогла. Если бы захотела, – поправил меня Глеб.
– Кто ты? – Вика резко вскинулась и посмотрела на меня настороженно. – Ведьма или... Я не понимаю.
– Я – хищная. Кое-что в моей жизни необычно... Все необычно. Но влиять на сознание людей я не могу.
– Это радует. И то, что говорил он, – она кивнула в сторону Глеба, – правда?
– Правда.
Скрывать больше не имело смысла. Я могла все свести к шутке, но не стала. Понимала, что Глеб прав: люди, которых мы впускаем в свою жизнь, тем более, называем друзьями, должны знать. Нам-то, по сути, и поговорить с ними не о чем. Мы словно в разных мирах живем.
Я мягко прикоснулась к ладони друга.
– Подожди меня внизу, хорошо?
Он безропотно поднялся и вышел, оставляя меня наедине с Викой, которая смотрела немного затравленно и недоверчиво. Что ж, немудрено – я открылась ей с совершенно новой, необычной и пугающей стороны.
– И что ты умеешь? – глухо спросила подруга. – Пирокинез, телекинез? Телепатия?
Я покачала головой.
– Я вижу будущее.
Про особенности кена сольвейга решила умолчать – не стоит пугать ее еще больше. Она и так дрожит вся.
– А мое? Мое видишь?
– Твое – нет. Только будущее атли – своего племени. И то – отрывочно. Я не контролирую свои видения.
– Давно?
– Помнишь, когда я ночевала у тебя, и Славик пришел поздно? Ты еще подумала, что он пьян. Я тогда убежала еще...
– И столько лет ты молчала? Звонила редко, почти не навещала меня... Из-за этого?
Подруга поднялась, прошлась по комнате. От ее резких, отрывочных движений у меня внутри все сжималось. Вика – единственное, что у меня осталось от нормальной человеческой жизни. Если она не примет меня, прогонит, прошлое уйдет под воду, и я больше никогда не смогу почувствовать то, что чувствовала тогда.
– Это слишком для меня... – прошептала она, и я закрыла глаза. Пропустила удар сердца. Второй. Третий.
Вязкое, парализующее безразличие наполнило до краев. Глеб был прав. А я ошибалась. Люди никогда не поймут нас. Не примут нашу суть.
– У меня, кроме тебя, никого нет, - продолжила Вика. – Все это время я думала, что у тебя своя жизнь. Так оно, в принципе, и есть, но... Почему ты не сказала раньше? Думала, что я не пойму?
Тоскливый, обиженный взгляд я выдержать не смогла, поэтому опустила глаза.
– Мою жизнь трудно назвать спокойной. Я много раз порывалась позвонить, даже брала трубку и набирала номер, но потом нажимала сброс, потому что понимала: не смогу тебе всего сказать. Разве поняла бы ты меня, когда охотник убил всех моих соплеменников? Или тогда, когда Чернокнижник воскресил их для меня? Или когда мою дочь похитили, а затем, спустя несколько месяцев, она вернулась совсем взрослой, влюбленной женщиной?
Я замолчала, чтобы перевести дух. Показалось, все это происходит не в реальности, а в одном из моих кошмаров. Что утром я проснусь, отдышусь, и все снова будет как прежде. И у меня будет надежда, что когда-нибудь я смогу рассказать все Вике, и она поверит.
Но на самом деле я понимала: это не сон. Реальность, которую я так сильно боялась, но которой не смогла избежать.
– Бог мой, Полинка, во что ты ввязалась? – Вика обеспокоенно взглянула на меня и покачала головой. – Кто-то сейчас угрожает тебе?
– Мне всегда кто-то угрожает, – нервно улыбнулась я. – Привыкла.
– Не смешно! Ты-то, может, и привыкла, но у меня одна подруга. Больше не нажила. И хоть ты последняя какашка, я все равно тебя люблю. Со всеми твоими опасностями и тайнами. Так что не смей там умирать, поняла! Вряд ли я все пойму... Но ты там держись.
– Все будет хорошо, – уверила я ее, подавляя желание разрыдаться.
– Твой мужик? – нахмурилась она. – Фокусник этот?
Я покачала головой.
– Друг.
– Плохо. Хороший он вроде. Положительный. И на тебя смотрит по-особенному. Как Матвей.
При упоминании о Матвее, сердце болезненно сжалось. Я уже успела забыть – и теплый взгляд, и заботу, и уверенность. Все это я похоронила давно, и земля на этом месте заросла высокой травой.
– Глеб не Матвей, – сказала я зачем-то. – Он лучше.
Конечно, лучше. Для меня. Ведь он понимает меня, знает о жизни хищных, живет со мной в одном доме и делит все радости и печали.
Друг.
Что ж, это намного лучше, чем любовник. С Владом у меня точно никогда такой близости не будет.
А семья... У меня уже есть семья. Дочь. Атли. Зачем мне что-то еще?
Я рассказала подруге о хищных. Не все – это было бы слишком долго. В общем. О том, кто мы, как живем, с кем дружим, а с кем, наоборот, враждуем. Обнимались мы долго. Минут десять. А потом она отстранилась, утирая выступившие слезы, и пробурчала:
– Иди уже. А то околеет твой... друг. Только звони чаще, если уж навещать не можешь. А мне все это переварить нужно. Осознать.
Я рассеянно кивнула, пытаясь перестать реветь. Выходило плохо. Разговор с Викой вышел непростым, но подруга поняла меня. Конечно, ей придется еще многое обдумать, понять и принять, но она не отвернулась, и это главное. Я не потеряла ее.
Считая на ходу ступени в ее подъезде, я поняла, что безумно счастлива. Впервые за последнее время.
Глава 16. Предложение
– И тогда я убью его, – сказала я, запивая очередной кусок гамбургера соком.
Глеб положил голову на согнутые ладони и прикрыл глаза. Казалось, он злится, и когда вновь откроет их, выльет на меня эту злость руганью и криком. Но он лишь покачал головой.
– Не сможешь. Ты не представляешь, что значит: убить. Дрогнешь, и все пропало.
– Не дрогну. И я знаю, что это такое. Я убила Рихара.
– Одно дело – убить охотника, напавшего на твою семью, и совсем другое...
– Колдун тоже напал! – выпалила я и тут же вспомнила, что мы находимся в людном месте. Посетители кафешки начали бросать на нас настороженные взгляды, и я перешла на шепот: – Тан украл мою дочь, забыл? Влюбил в себя и кичится этим. Черта с два я ему это так оставлю!
– Влад ни за что не согласится, – хмуро сказал Глеб.
– Владу не нужно знать. Уверена, он попытается сам. И я хочу, чтобы он попытался. А еще надеюсь, что Филиппу хватит мозгов не посвятить колдуна.
– Тебе сейчас несладко, да? – Глеб понятливо кивнул и, показалось, решил сменить тему. – Нам всем несладко, но тебе особенно. Жить рядом с ней не сможешь, поэтому хочешь съехать?
Воспоминание о девушке, приехавшей с Владом, вспыхнуло в мозгу болезненной пульсацией. Она не просто увлечение, любовница, которую потом легко будет бросить. Она невеста. И скоро станет женой. Я могла бы соврать себе, что мне все равно... Могла бы, но не буду. Признать собственные слабости — своего рода сила.
– И это тоже, что скрывать. Но не только поэтому. Я хочу самостоятельности. С первого дня в атли хотела. Не зависеть от него. Это так невыносимо – от него зависеть.
Глеб положил на стол ключи с длинным брелоком в виде зуба кабана. Он рассказывал, ему подарил его какой-то охотник. Не такой, к которым мы привыкли. Человек, охотящийся в лесах на лосей и зайцев. Знакомый из тусовки байкеров.
– Ну так въезжай. Мебель, правда, пока не всю завезли, ты же помнишь, там и спать было не на чем. Но на днях все сделают, я позабочусь.
– Мебель? – ошеломленно переспросила я, косясь на отшлифованный зуб.
– Я знал, что ты съедешь от атли. Еще когда он впервые привел девчонку в дом – знакомиться. А пока ты лежала без сознания, я занимался обустройством. Все же женщины любят это – занавески там всякие, стулья. Кровать. Спальня-то у меня вообще пустая. Мне что надо – пожрать да поспать. А для этого диван в самый раз.
– Глеб...
– Ты это... помолчи, – перебил он. – А то сейчас орать начнешь, а я еще не все сказал.
Он полез во внутренний карман куртки и извлек тонкий конверт.
– Вот. Только нужно будет заехать в банк, подписать там что-то... я плохо в этом разбираюсь, так что не запомнил.
– Что это? – хрипло спросила я.
– Совсем ослепла? Карточка.