За дверью было промозгло. Холодный ветер тут же забрался под юбку, и ноги покрылись крупными мурашками. Зато в голове прояснилось, и вещи перед глазами перестали расплываться и танцевать.
Кира стояла, облокотившись о перила, и смотрела вдаль. Я подошла и встала рядом. Хотелось быть ближе в ней, но лезть боялась. Совершенно не представляла, как говорить с подростками о чувствах. Слова не спешили приходить в голову – там шумело от выпитого шампанского, невыплеснутой горечи и похороненных надежд.
– Он сделает это, – мрачно произнесла Кира, даже не взглянув на меня. – Тан. Он вызовет Влада.
Я с шумом втянула носом воздух и повернулась к дочери. Кира невозмутимо смотрела вдаль, словно не она только что сказала эту страшную фразу.
Я знала это, но услышать из ее уст было невыносимо.
Нужно взять себя в руки. У всех нас свой путь, и Влад с Таном долго к этому шли. Это апогей их противостояния, а ты должна думать о своем. О Кире, потому что ударной волной может задеть и ее.
– Вы поэтому поссорились? – осторожно спросила я.
– А как я должна реагировать? – воскликнула она, повернувшись, и на красивом лице явно различалась злость. Обида. Разочарование.
Правильно, так и должно быть. Моя девочка не могла вырасти другой – бесчувственной и эгоистичной.
– Ты была права, – сказала она уже тише и опустила глаза. – Ты говорила мне, а я не слушала...
Я глубоко вздохнула. Осторожно, словно боясь потревожить, положила руку ей на плечо.
– Он вырастил тебя. Воспитал. Это нормально, что ты веришь ему. Но у Тана давно эта навязчивая идея. Тебе не приходило в голову, что именно для этого он...
– Похитил меня? – закончила Кира. Саркастично улыбнулась. – Я ведь реально думала, мы связаны. Принадлежим друг другу. Он говорил, боги соединили нас.
– Милая, мне жаль...
– Он сильный. Сильнее Влада. Исход поединка нетрудно просчитать.
– У Влада есть поддержка атли. А теперь и митаки.
– У Влада есть ты. Но ты слаба. – Она посмотрела на меня как-то жалостливо, и я вновь ощутила себя ущербной.
Да что ж такое! Не свадьба, а цирк какой-то. И я в роли клоуна. Надоело! Все меня жалеют, сочувствуют, и никто из них даже мысли не допускает, что я могу на что-то повлиять. А ведь я могу. Могу, черт побери!
– Я сильнее, чем кажется, – ответила я и убрала руку.
Торта мы так и не дождались. Глеб увез меня раньше, но это я помнила с трудом – слишком много шампанского вредит нормальному мышлению. Зато дома я встала под прохладный душ и долго приходила в себя. Помогло. Замерзла, правда, зато немного протрезвела. И зачем только пила?
Завернувшись в махровый халат, присела на кровать и спрятала лицо в ладонях.
Все кончено. И бал, и свечи. Туфельку я не теряла, даже золушкой не была.
– Ревешь? – Глеб опустился рядом и вздохнул.
Я помотала головой и убрала руки от лица. Плакать не хотелось. Болела голова и тянуло в сон.
– Митаки жуткие, – продолжил он, как ни в чем не бывало.
Я пожала плечами.
– Они в гостях. Наверняка им интересно, чем мы живем. Ира вроде нормальная, улыбается много.
– Ну да, тебе от этого, конечно же, легче, – фыркнул он.
– Она его жена, – сказала я. И повторила для пущей убедительности: – Жена...
– Не мучь себя. Больно смотреть.
– Врать себе еще хуже. Сколько лет я врала – и к чему это привело? Нужно переплакать, перестрадать.
Я положила голову Глебу на плечо и выдохнула:
– Иначе никогда не буду счастлива.
Глеб приподнял мой подбородок, заставляя смотреть ему в глаза, и очень серьезно произнес:
– Будешь. – Поладил меня по щеке, отчего в груди стало горячо, а в ногах появилось легкое покалывание. И прошептал еле слышно: – Вот увидишь...
И как это у людей происходит? Я забыла, наверное, потому что в последние несколько лет со мной редко такое случалось, и то я быстренько все валила на проклятие. Но где-то за миг до того, как Глеб поцеловал меня, я поняла, что он хочет сделать. Поняла и... не остановила его.
Было тепло, надежно и приятно. Приятно, что он любит меня, готов ради меня на многое, если не на все. И безумно захотелось снова стать слабой, позволить судьбе все решить за меня и отбросить сомнения.
Но я не могла. Не сейчас. Для атли настало время смут, и я не имела права на ошибку. Оступиться – значит, проиграть.
Я медленно отстранилась и отвернулась от Глеба.
– Извини... – тихо пробормотал он. Сложил руки на коленях и уставился в пол.
Ну вот что я за человек? Мужчина в меня влюблен, а я его же выставляю виноватым.
– Не нужно извиняться, – ласково сказала я и взяла его за руку. – Я просто не хочу тебя терять.
Глеб резко посмотрел на меня и нахмурился.
– С чего ты взяла, что потеряешь меня?
– Потому что так всегда бывает, когда заводишь романы с лучшими друзьями.
– Какая ты глупая, Полевая, – сказал он и закрыл глаза. – Так делают, чтобы не влюбиться. Не заводят романов.
– Вот именно.
– А что делать, если я уже влюбился? – Он усмехнулся. – Глупо скрывать это, да и не стоит, думаю. Ты ведь не сможешь быть второй. Знаю, что не сможешь. Так почему бы нам не попробовать? По настоящему, Полина?
– Потому, что если мы попробуем, и я обману тебя, Измайлов, я себя сгрызу! – Я поднялась и сделала несколько кругов по комнате, словно движение могло помочь решить проблему. – Я люблю тебя, Глеб. По-настоящему. Сильно. Но я не влюблена в тебя, прости.
– Знаю.
– Тебе все равно?
– Я готов попробовать.
Я вздохнула. Когда Глеб что-то решил, сложно его переубедить, но то, что он предлагал, казалось мне форменным безумием. Но это ведь я спец по безумиям. И именно я обычно предлагаю такие вещи.
– Вспомни Юлиану, Глеб. Неужели ты готов рискнуть пережить это еще раз? Потому что я не могу гарантировать...
– Готов, – перебил он упрямо. – И хочу попробовать.
– Влад не даст нам жизни, – уныло сказала я и легла на кровать. Уставилась в потолок, девственно белый, без единого пятнышка.
– Ты не его женщина, у него на тебя нет прав. К тому же у меня есть козырь – Вермунд не поступит так дважды. Не посмеет.
– Ты очень плохо знаешь Влада, – усмехнулась я.
– Но зато знаю тебя. – Глеб лег рядом, развернул меня к себе и настойчиво вгляделся в глаза. – Ты достойна большего, чем быть второй женой. Ты достойна того, чтобы тебя уважали, любили. Ты достойна быть единственной.
Синие глаза смотрели вопросительно. Теплая рука сжимала мою ладонь. На комоде тикали часы: тик-так, тик-так... А мне было безумно обидно, что я не могу влюбиться в него – такого пылкого, преданного, сильного. Хотелось взять ту самую сковородку и отдубасить уже себя.
Что тебе еще нужно, Полина? Скажи «да», и жизнь изменится. Будет тебе и размеренный быт, и тихое счастье, и, быть может, дети... Те, которых ты сможешь растить и радоваться каждому изменению. Которых вы будете любить так сильно, как никто никогда не любил.
В конце концов, тяга, страсть – это еще не все. Доверие – вот самое важное. С Глебом у тебя это есть. Так что же ты сомневаешься?
Глеб погладил меня по щеке и сказал:
– Решай свои проблемы. Я не буду торопить. Просто знай, что я рядом. Всегда.
– Спасибо, – сипло прошептала я, крепко прижимаясь к его груди и вдыхая знакомый запах – терпкую смесь бензина, сигарет и туалетной воды.
Вдруг стало невероятно спокойно. Головная боль прошла, тело расслабилось и не хотелось ни о чем переживать.
И вдруг я поняла: что бы ни случилось, я уже нашла то, что искала – дом и близкого человека. Остальное – мелочи.
Глава 19. Просто верь
Ненавижу рыться в чужих вещах. Словно лезешь без спроса в чью-то жизнь, переходишь черту и крадешься, как вор, по враждебной территории. Особенное, если это территория Лары.
Глеб позвонил полчаса назад и попросил привезти кое-какие вещи защитницы. Лара сняла квартиру в Липецке, и Глеб помогал ей обустроиться. Лара наотрез отказывалась жить в одном доме с Таном, и я ее прекрасно понимала.