– А ты сложнее, чем мне показалось сначала, – задумчиво произнес Мирослав, отводя взгляд. – Ритуал кроту, надо же... Как ауру древнего взяла?
– Держала за руку. Он был рядом в тот момент.
– И позволил тебе убить себя? Древний мог порвать твою жилу в секунду.
– На нем была печать. Дед Влада... вождя атли поставил ее.
– Как интересно. А колдуну оно на что – воскрешать охотников? – Мирослав подался вперед, всем видом выражая заинтересованность.
Я заговорщически прищурилась и ответила шепотом:
– Он был атли, но его изгнали много лет назад. Мстил нам – вот зачем!
– Почему охотник не убил тебя сейчас? Печать, я так понял, снял колдун?
Я нахмурилась.
– Он помешан на мне, – пробурчала с отвращением. – Мишель.
– Охотник? На хищной?
– Ну да. – Я пожала плечами и поставила стакан на столик.
Мирослав как бы между прочим подлил мне еще горячительного напитка.
Черт, мне нравится бренди! Голова кружится, но это мелочи.
– Что охотник имел в виду, когда говорил, что ты была подобной ему?
Ответ уже крутился на языке, но я резко закрыла рот и строго посмотрела на собеседника.
– Ты что, влияешь на меня?
– Долго же ты к этому шла? – рассмеялся он. – Думал, сразу догадаешься.
Он даже не пытался прятаться – открыто воздействовал на меня ментально. А я не заметила. Тоже мне, сильная называется!
– Наглец! – сказала я обижено и надулась.
– Извини. Я, правда, думал, ты поймешь. Сильная же. – Он лукаво прищурился. – Охотник сказал: чересчур.
– Охотник необъективен, – пробормотала я.
В кармане свитера зазвонил телефон, и я вздрогнула от неожиданности. Отругав себя за истеричность, подняла трубку.
– Где тебя носит? – возмутилась она голосом Глеба.
– Зашла к соседу за сахаром, – ответила я, и Мирослав хитро улыбнулся.
Определенно наглец. А я ему еще жизнь спасла. Неблагодарный!
– Издеваешься так пугать? Ты в курсе, что у тебя дверь нараспашку?
– Видимо, забыла закрыть. – И ведь ни капельки не врала – о двери в тот момент я думала меньше всего. – Подожди, сейчас выйду.
– Мне пора, – повесив трубку, сказала, обращаясь к Мирославу.
– Мы еще увидимся? – спросил он, пристально глядя мне в глаза.
– Ты мой сосед. Больше чем уверена, скоро у тебя закончится соль. Или гречка.
– У меня ничего этого нет, – с полной уверенностью заявил вождь альва.
– Но учти, если будешь так делать и впредь, я дам сдачи.
– Очень хотелось бы на это посмотреть, – промурлыкал Мирослав, откидываясь на спинку дивана.
– Тебе не понравится, – серьезно сказала я.
– До встречи, Полина, – догнал меня у самого выхода голос соседа.
Я не ответила – толкнула дверь и вышла из квартиры.
Глеб злился у меня в гостиной – сидел на диване со сложенными на груди руками, закинув ногу на ногу, и хмурился.
– Извини, – посмотрела я виновато. – Не хотела тебя пугать.
– Шутишь? Бродишь где-то с кеном колдуна в жиле. Ты хоть знаешь, как он может на тебя повлиять?
– Ну, прости. – Я присела рядом и положила голову ему на плечо. – Тут такое дело... Этот сосед мой – хищный. Вождь альва. И только что я, кажется, спасла его от охотника.
Глеб отстранился и пристально посмотрел мне в глаза.
– Ты убила охотника? Еще одного?
Я покачала головой.
– Не уверена, что справилась бы с древним, учитывая, что вчера потратила... достаточно. – Вздохнула. – Это был Мишель. Он ушел.
– Хороший же подарочек тебе оставил колдун. Чтобы не расслаблялась, – проворчал Глеб. – А этот хищный как здесь?
– Говорит, приехал из Твери. У него сборное племя, настоящих альва Мишель убил, когда еще была не запечатана его жила.
– Мутный какой-то, – сделал вывод Глеб. – Сосед этот твой.
– Да ну его... Как там Кира? Видел ее?
– Сегодня утром, – кивнул Глеб. – Но подходить не решился – она ругалась с Владом.
– Ругалась? – насторожилась я.
– Говорила очень громко, – уточнил он.
– Думаешь, из-за Тана?
Конечно, из-за Тана. Вспомнились глаза дочери предыдущей ночью, обреченность и тоска. Наверное, она уже сожалеет о том, что помогла Владу в битве. Ведь подростки обычно склонны поддерживать своих парней, а не родителей. Кира же поступила вполне рассудительно, но вопреки желанию сердца. Рано я обрадовалась, что у нас не возникнет проблем из-за поединка.
– Переживет. Колдун был чудовищем! – резко произнес Глеб.
– Он просто запутался. Я не хотела его убивать. Хотела лишь разрушить проклятие. Эгоистка!
– Дура – вот кто ты. Чернокнижник превратил бы жизнь атли в ад, убил бы твоего ненаглядного Влада и помыкал нами, как хотел. Лариса чуть с ума не сошла из-за него. Думаешь, ей легко было бы подчиняться колдуну? Да ты и сама бы не смогла. А еще этот его кен в тебе... Брр!
– Ну, прости. Не могу его выбросить.
– Уверен, Вермунд будет рад, если ты передашь этот кен ему, – фыркнул Глеб.
– Алё, ты забыл: Тан настоятельно советовал этого не делать.
– Это ты алё! – Глеб постучал кулаком мне по лбу. – Тан был врагом. С чего это ты начала его жалеть? Ты героиня, так принимай лавры. Съезди к атли, пусть тебя похвалят, а Вермунд вручит медаль. Может, тогда мозги на место встанут.
– Я не отдам Владу кен Тана, и не уговаривай. Разве что Кире...
– Нафига молодой девчонке такой геморрой? И вечное напоминание о том, как мама убила ее парня...
– Ты и прав, – поморщилась я. – Может, ты хочешь…
– Нет уж, уволь. Не горю желанием гонять по венам его цианид.
– Много кена. Несколько лет питаться не придется.
– Спасибо, мне хватает.
– За это я тебя и люблю. – Я обняла Глеба, но тут же отстранилась и смутилась. – Извини.
Он что-то ответил, но я не расслышала...
В гостиной атли людно. Даже слишком. Невысокая блондинка с округлыми формами прижимает к себе рыжеволосую девочку лет семи. Девочка дрожит – ее нос, обильно усыпанный веснушками, раздувается, ясно-синие глаза расширены. Глеб с улыбкой на губах говорит с блондинкой – наверное, старается успокоить.
В стороне Иван Дирков о чем-то обеспокоенно общается с Владом. Рядом Виктор смотрит насуплено и хмурится.
Женщины-митаки сбились в углу, некоторые плачут, некоторые замерли с белыми, как полотно, лицами. Ира командует с вершины лестницы.
Защитницы колдуют у окон.
А я знаю: на улице охотники. Не один, не два – много. И мы здесь в ловушке, словно мыши в норе, а перед ней сидит голодный кот. Кот, который может войти внутрь...
У двери в позе лотоса сидит Лара. Глаза защитницы закрыты, волосы распущены. Колдует. Каким-то внутренним чувством я знаю: силы Лары на исходе. Так же, как и силы остальных защитниц.
А снаружи несколько древних.
Наконец, обессиленная защитница падает на спину. На лбу у нее испарина, руки дрожат.
– Не могу, – шепчет она. – Не могу больше...
Я пытаюсь помочь, даже бегу. Убрать ее от выхода. Спрятать Лару!
Плавно, словно в замедленной съемке открывается входная дверь, и на пороге появляется охотник. Совершенно незнакомый мне человек. Безразличный к нашим страхам, боли и потерям.
Он смотрит на лежащую у него возле ног Лару. Я понимаю, что он сделает через секунду. Выставляю руки вперед...
Поздно. С таким же бесстрастным выражением лица охотник рвет жилу Лары, переступает через обездвиженное тело и идет дальше.
Я кричу и выпускаю смертельную порцию кена...
– Тише, тише, не кричи. – Глеб нежно гладил меня по голове.
Дрожь в руках и коленях не прекращалась – давно у меня не было таких ярких и болезненных видений. Виски пульсировали, сердце колотилось. Больно было открыть глаза.
Глеб сходил на кухню и принес таблетку. Горло снова отозвалось болью на глотание. Наверное, простудилась я основательно.
– Охотники, – выдохнула я. – Много. Лара, она... Черт, Глеб! Мы умрем. Нас всех убьют!
Глеб снова обнял меня, и в кольце крепких рук мне стало немного легче. Не менее страшно, но надежно. Тепло.