Напрасно. Холод наступал изнутри и никуда уходить не спешил.
– Я просил Влада, и он согласился... – тихо сказал Мирослав и опустил глаза.
– Ева и Майя станут атли? – ошеломленно спросила я.
– У них будет семья, Поля. Они это заслужили.
Ева позвала нас в дом. Ужинать при свете свечей перед камином было настолько приятно, а стряпня Евы настолько вкусной, что я невольно разомлела. Напряжение между Мирославом и Евой сошло на «нет», и женщина улыбалась, поглаживая жующую Майю по голове.
Как же уютно у них! Сама бы жила здесь, в горах, вместе с Кирой. А что, может, мне тоже отречься? Интересно, Влад купил бы нам такой домик?
Конечно, нет. Я не жена ему. По сути, вообще никто, особенно теперь, когда проклятия нет. Странные мысли в голову приходят. Наверное, горный воздух так действует. Перепады давления, отсутствие вредных примесей. Как бы глюки не начать ловить.
Затем Ева ушла укладывать Майю. Сама она осталась спать в комнате дочери, гостеприимно отдав нам свою. Мирослав сказал, что спать не собирается, а взамен пойдет на охоту, так как на телепортацию нас отсюда уйдет много сил.
Я не возражала. Не было сил и желания. В конце концов, даже Андрей сказал, что мы должны собирать силы. Нас придут убивать, и мы обязаны сделать все, чтобы выжить.
После ухода Евы мы с Мирославом устроились на полу возле камина. Я смотрела на горящие поленья и наслаждалась теплом. Щеки пылали, мысли плавно текли, а я расслабленно улыбалась.
– Интересно, тот охотник чувствует нас? – без единой эмоции спросила я.
– Нет, конечно, мы слишком далеко.
– Так ему и надо! – Я вздохнула. – Только вот... Глеб с ума сойдет.
– Лучше пусть понервничает он, чем убьют тебя. Здесь нет связи, к сожалению, но я сегодня буду в поселке и позвоню Владу. Мне кажется, он переживает не меньше.
– Потерять пророчицу будет прискорбно, – с горечью произнесла я.
– Потерять тебя будет прискорбно, – со странной интонацией сказал Мирослав, и я посмотрела на него. – Да брось, а то ты не знаешь, что если бы не твой роман с его братом, Влад давно бы...
– Нет! – резко перебила я и отвернулась. – Как скажешь, – насмешливо ответил Мир и тоже посмотрел на огонь.
Мы немного помолчали, а потом он сказал:
– Ты ударила охотника. Несильно, но я заметил. Разве у пророчиц бывает дар воина?
– У меня бывает. Потому что я сольвейг, – честно призналась я.
Не видела смысла утаивать больше. Мирослав открыл мне свой страшный секрет, привел в дом к отреченной жене и дочери, зачатой вне закона. К тому же, он тесно общается с Владом, все равно рано или поздно узнает.
– Сольвейг? Ого! Настоящий?
– Ну да. Поверь, от меня больше проблем, чем пользы.
– Верю. Но как-то слабо ты ударила. Я читал, сольвейги сжигали поселения. Или летописи врут?
– Не врут, – угрюмо ответила я. – Это все кен Чернокнижника, будь он неладен! Полгода прошло, а я до сих пор не восстановилась. Похоже, он душит мою жилу, не дает скопить собственный кен.
– Чернокнижника? Того, который погиб? – Я взглянула на него, и Мир уточнил: – Влад обронил как-то в разговоре, но в подробности не вдавался.
– Я убила его ритуальным ножом.
– Ритуал выкачки жилы, ну ничего себе! Ты его перед этим усыпила?
– Долгая история, – поморщилась я. – Не люблю вспоминать. Если хочешь, спроси Влада, он расскажет.
– Разве кен колдуна не должен сделать тебя сильнее? – удивился Мирослав.
– В прошлом я могла ударить так, что тот охотник умер бы на месте.
– Впечатляет. Возможно, темный кен – яд для сольвейгов?
– Возможно.
– Отдай его. Нужно уметь избавляться от балласта.
– Я подумаю.
– К слову о том, о чем ты не хочешь говорить, – отвернувшись к огню, произнес Мирослав. – Влад мог бы заставить тебя отдать кен ему. Как вождь. Но он не стал.
Я поморщилась. Думала, после разрушения проклятия будет проще, но оказалось, не очень. Почему кто-то постоянно пытается доказать мне, что у нас с Владом есть будущее? Какое может быть будущее после всего, что случилось в прошлом? После того, как он женился, в конце концов!
– Влад хочет тебя. Похоже, одна ты этого не видишь, – усмехнулся Мир.
– Влад хочет то, что не может получить! – со злостью выдохнула я.
– Серьезно думаешь, что Влад не может получить тебя? Ты – атли, он вождь. Тут все просто. Есть много способов получить женщину в собственном племени. Я не горжусь, но я пользовался некоторыми.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Влад уважает твои решения. Это дорогого стоит.
Я горько улыбнулась. Знал бы он, как Влад уважал мои решения раньше. Когда причинял боль и делал вид, что все нормально, а я должна просто принять это, потому что он лучше знает и понимает ситуацию.
Все это давно поросло быльем, но память не обманешь. Память слишком часто подкидывает картинки из прошлого.
– Влад женатый человек, – отрезала я. – Ничего не будет.
– Все возможно, если любишь, – возразил Мирослав. – У меня было пять жен, когда я встретил Еву. Я просто потерял голову, и она... Это было сумасшествие какое-то! Для Евы другие мои жены не были помехой. Это ничего не значило. Не значит, когда любишь.
– Для меня значит. Ты спрашивал когда-нибудь у Евы, каково это: знать, что этой ночью ты делишь постель с другой? Лежать в темноте, смотреть в потолок и представлять? Подумай, как чувствовал бы себя сам, если бы Ева уходила от тебя к другому, делила бы с ним постель, а утром вы, как ни в чем не бывало, встречались за завтраком и мило болтали втроем?
– Это разные вещи, – мрачно ответил Мирослав.
Похоже, я, сама того не ведая, задела его за живое. Больная мозоль? Впрочем, сейчас не похоже, что у них вообще что-то есть.
– Разные для тебя.
– Так ты для этого с Глебом? Чтобы спрятаться от собственных чувств?
– Что? Нет, конечно. Я с Глебом потому что люблю его. Он самый близкий мне человек.
– Можно нескромный вопрос? Как давно у вас с Глебом был секс?
– Ты прав, вопрос нескромный. И неуместный.
– Я прекрасно вижу ауры, Полина. Особенно до и после – они отличаются... особым свечением.
– Мы не торопимся, ясно! – взорвалась я и встала. – Ты, кажется, на охоту собирался. А я спать хочу. Устала.
– Да, что-то засиделись мы.
Мирослав тоже поднялся, и я разглядела на его лице довольную улыбку.
Ну, прохвост, а! Так бы и врезала больно. Где там у Евы хранится скалка?
Впрочем, чего еще можно ждать от мужчины, который дружит с Владом Вермундом? Одного поля ягоды!
Затем он попрощался и ушел, а я отправилась в спальню. Небольшая, но уютная комната располагала, так и хотелось поскорее улечься на широкую, мягкую кровать и уснуть. Но вместо этого я подошла к окну.
Долина светилась огнями, и это было еще красивее, чем то, как она выглядела утром. Не мудрено, что Мирослав влюбился в это место. Я и сама, кажется, начинала в него влюбляться.
На улицу я смотрела долго, словно завороженная, а из головы не шли слова вождя альва. Засели там прочно и никак не прогонялись, хотя я очень старалась.
И только здесь, вдали от дома, стало очевидным, что скучаю я совсем не по тому человеку, с которым живу. Это было так откровенно и страшно, что я испугалась собственных пробудившихся эмоций.
Это неправда, твердила я себе, проклятия больше нет!
А потом возник вопрос, логичный и пугающий: что, если мои ощущения были вызваны вовсе не проклятием?
От этой мысли бросило в жар, и я тут же убедила себя, что это не так. Это все Мирослав со своими разговорами и мое самовнушение. Завтра поутру я посмеюсь над сегодняшними страхами.
Я, наконец, улеглась – как была, в одежде – и закрыла глаза. Нет, все же волшебно – проснуться в России, а уснуть в Швейцарии.
Глава 25. Запреты и рамки
Разбудило меня солнце, пробивающееся сквозь занавески. Мне было невероятно уютно здесь, на мягкой кровати, далеко от опасностей большого мира, и совершенно не хотелось возвращаться. Не помню, что снилось ночью, но впервые не просыпалась от тревожного чувства потери и разочарования. И утро действительно было добрым.