А потом я услышала треск собственной одежды – тонкий трикотаж легко порвался, и по коже груди пробежался сквозняк.
Бог мой, если Бен сделает то же с бельем, я просто умру, не дождавшись самого «действа». Умру от ужаса, бессилия и дикого отчаяния.
– Я не буду торопиться, – почти ласково произнес охотник, его рука спустилась по моему животу и скользнула к пуговице джинсов. – Позволю тебе насладиться каждой секундой.
– Извини, но это не твоя ягодка, – прорычал кто-то совсем рядом, путы щупалец ослабли, и охотника сорвало с меня невидимой силой.
Я хватала губами воздух, все еще не понимая, что происходит, а потом кто-то обнял меня и прижал к себе.
– Все хорошо, девочка, – прошептал этот кто-то мне в затылок голосом Мирослава, а я все продолжала задыхаться от ужаса, всхлипывать и дрожать. – Все закончилось.
– Называешь нас зверушками, – продолжал другой, рычащий, голос. – Так умри, как зверь, малодушная тварь!
Послышался какой-то грохот, и я слегка высвободилась, чтобы посмотреть, что происходит.
Бен полусидел в углу, рядом с разломанным стулом, и смотрел на меня вытаращенными глазами, словно я могла как-то ему помочь. Затем его рот комично открылся, как у рыбы на берегу, и он перевел взгляд на свой живот. Дернулся два раза в конвульсиях и обмяк.
В комнате повисла звенящая тишина. Я слышала лишь, как рука Мирослава с шелестящим звуком гладила меня по волосам. Еле справляясь с истерикой, перевела взгляд на Влада. Он на меня не смотрел, тяжело дышал и все еще был поглощен мертвым охотником.
Потом медленно повернулся к нам, и я встретилась взглядом с холодными зелеными глазами.
– Убери это отсюда, Теплов, – тихо сказал он, и я сильнее вжалась в Мирослава.
Казалось, Влад меня способен прибить на расстоянии, даже не приближаясь, и оставаться с ним один на один сейчас – не лучшая идея.
– Влад, давай успокоимся, – словно прочитав мои мысли, тихо произнес Мирослав. – Я виноват, со мной и разбирайся. Не трогай девочку, ей и так досталось.
– Я прошу тебя, выйди. И это, – он махнул рукой в сторону лежащего в углу охотника, – забери. Видеть не могу!
Мирослав немного помедлил, а потом выпустил меня из объятий. Страх тут же вернулся, холод тоже, и я сжалась, подтянув колени к подбородку. Краем глаза увидела, как Мир подхватил Бена, перекинул через плечо и вынес из комнаты. Дверь за ним закрылась, и мы с Владом остались наедине.
Напряжение сгустилось, заполонило комнату и стало невыносимым. Стук моего сердца, казалось, был слышен в долине. Я сидела на кровати, боясь пошевелиться, произнести хоть слово или отвести взгляд.
Чертов страх! Ненавижу. Именно из-за собственного страха я оказалась в такой унизительной ситуации. А ведь раньше могла убить охотника за секунду. Да Бен даже пикнуть не успел бы!
Что произошло со мной за эти полгода? Неужели смерть Тана сделала меня слабой и беззащитной? Как раньше... Нет, я никогда не стану такой больше! Ни за что.
Я громко выдохнула и поджала колени еще сильнее.
– Тебе понравилось? – вкрадчиво спросил Влад, и я с недоумением посмотрела на него. Дрожь все никак не унималась, меня колотило так, что даже кровать скрипела.
– Что?
– Понравилось, спрашиваю, делать это с охотником?
– Ты в своем уме?
– Нужно было дать ему проучить тебя, как следует. Но я не мог позволить ему убить тебя – должен сделать это сам.
От этих слов мне стало совсем плохо. Горло полыхнуло обидой, глаза наполнились слезами, я уткнулась носом в колени и разревелась. Не помню, когда в последний раз так плакала. Рыдания были такими сильными, что болели ребра и живот. Саднила щека, по которой заехал Бен, и висок. Не хватало еще синяка. Вот позорище!
Кровать продавилась, Влад сел рядом, бесцеремонно посадил меня на колени и прижал к себе. Как ребенка. Я разрыдалась еще сильнее – теперь уже громко, не сдерживаясь. Обняла его за шею и зажмурилась. Хотелось представить, что ничего не было, что это только приснилось мне.
И в то же время я поняла, что впервые за последние несколько месяцев по-настоящему счастлива. В груди – на месте привычного подвального холода – разлилось тепло. Жар разгорался сильнее, поднимаясь к горлу, и спускаясь к животу. Раздраженная щупальцами охотника жила звенела, напрягалась и ныла.
Влад молчал и обнимал меня. Не ругал, не жалел. Просто обнимал. И мне стало так хорошо, что я размякла, прижалась щекой к его ключице и ревела. А со слезами выходили страх и отчаяние.
Постепенно слезы закончились, я всхлипывала все реже и просто сидела, боясь разрушить внезапную гармонию и прогнать тепло из груди.
Он спас меня. Снова. Как же приятно это осознавать! Хватит уже врать себе, Полина. От этого одни разочарования. Наверное, Влад был прав тогда – никакого проклятия не было. Мне просто было удобно прикрывать им неугодные эмоции.
Я еще крепче обняла его и прошептала в самое ухо:
– Спасибо!
Влад отстранил меня, крепко сжал плечи и проникновенно сказал:
– Если ты еще раз так поступишь и выживешь, я лично тебя выпорю – неделю сесть не сможешь! Поняла?
Я машинально кивнула. Спорить не хотелось, да и сейчас чревато было. Пусть ругается. Главное, что он здесь, со мной, и больше никакие охотники не пытаются стянуть с меня штаны.
Но Влад больше не ругался. Смотрел как-то странно, пристально, и от этого взгляда тепло в груди превратилось в пожар – дикий, неукротимый.
Его пальцы скользнули к моей щеке и убрали волосы с лица.
– Больно?
Я помотала головой.
Больно? Да я вообще себя с трудом ощущаю. А в голове совсем другие мысли... Или их нет совсем?
Влад поцеловал меня в висок, и с моих губ сорвался непроизвольный стон.
– Как же ты меня бесишь! – прошептал он совершенно беззлобно.
Я закрыла глаза и запустила пальцы ему в волосы.
К черту! Устала. Идет война, я могу умереть и не ощутить больше счастья.
Нашла его губы – горячие, требовательные.
Забыть обо всем, просто наслаждаться. Никуда не выходить. Остаться здесь, забаррикадировать дверь и никого не впускать.
Я снова ощутила спиной упругий матрас и вздрогнула – на этот раз не от страха. От предвкушения.
Как долго я врала себе, что не хочу его? Врать себе – неблагодарное дело...
Разорванная туника полетела на пол, туда же отправились злосчастные джинсы и остальная одежда.
А за окном продолжал жить мир. Реальный, беспощадный, опасный. С охотниками, загадками, ловушками. Там остались рамки, разделяющие нас навсегда. Ложь и предательство. Венчание с другой. Отношения с другим. Страхи.
В той комнате и в тот момент ничего этого не существовало для меня.
Только я и только Влад.
Мы.
Впервые вместе без проклятия. Без дурманящей, приторно-сладкой патоки безысходности. Освобожденные от липких пут навязанных чувств, и обнажившие свои собственные – глубокие, неконтролируемые. Окрыляющие.
Комната, пропитанная страхом, постепенно наполнялась наслаждением.
И я поняла, что не проклятие вождя и пророчицы влияло на нас всегда. Если это и было проклятие, то какое-то другое, и я совершенно не представляла, как его разрушить.
Глава 26. Последствия
Дыхание все никак не хотело восстанавливаться. Сердце колотилось, как сумасшедшее – на миг мне и правда показалось, что оно сейчас выскочит из груди.
Влад же, напротив, был спокоен. Крепко обнимал меня, а его пальцы лениво перебирали мои волосы.
Гул в ушах постепенно стихал, сознание прояснялось, а с ним возвращалась реальность. И первая мысль, которой ошарашила меня эта реальность, была: «Мирослав».
Вождь альва мог вернуться с минуты на минуту, а мы тут лежим на кровати Евы... обнаженные.
Стыд какой!
Я осторожно отодвинулась и попыталась встать, но Влад крепко ухватил меня за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза, и насмешливо спросил:
– Снова будешь делать вид, что ничего не произошло?