Впрочем, останься мы в Липецке, охотникам ничто не помешало бы убивать и дальше. Не думаю, что Альрик стал бы останавливать дорвавшихся до власти фанатиков. Таких, как Бен. Своих солдат нужно кормить, иначе они восстанут против тебя.
Быстрое движение усыпляло. Я закрыла глаза, но уснуть почему-то не смогла. В голове беспорядочно кружили мысли. Враг ближе, чем я могла предположить. Рыжая как-то связана с драугром. Как и человек из сна — тот, рядом с которым всегда тепло и уютно. Рядом с которым хочется остаться. Интересно, он существует, или это лишь плод моего воображения?
Осознание сказанного Мишелем мелькнуло в мозгу вспышкой – яркой и болезненной. Я открыла глаза и больше уже не смогла закрыть. Внутренности наполнились холодным ужасом, дышать стало тяжело, почти невыносимо, а сердце пропустило удар.
Взглядом я подозрительно обвела сидящих в машине. Оценивала все — мимику, позу, эмоции, которые каждый из них позволял себе выразить. Вспоминались обрывки брошенных мимолетно фраз, обрастающие вдруг новым смыслом — пугающим, ненормальным.
Завершали картину слова, брошенные древним.
Думаешь, я не отличу драугра от зверя?
...от зверя...
Получается, драугр маскируется под хищного? И Влад знает об этом.
Что если он рядом, или даже сейчас едет с нами в машине...
Нет, я не верю! Влад бы не стал. Не из-за меня — он просто не позволил бы подвергнуть атли такой опасности.
И себя.
Влад любит жизнь больше кого-либо, а драугр может убить его в секунду. Укрывая меня, он подвергает племя опасности.
Но Мишель говорил так уверенно... Думаю, если бы не клятва глубинным кеном, охотник с радостью поведал бы, что скрывает вождь атли. Да, но ведь я сама могу спросить. Влад больше не сумеет запугать меня — пугать просто нечем. Авторитетом тоже давить без толку, я редко подчиняюсь его приказам.
Сольвейг, что с меня взять? Чужая...
Мишель просил меня найти своих. То есть, существуют и другие сольвейги — выжившие. Те, до которых не добрались чудовища типа того, что преследует меня.
Где же их искать? Скорее всего, они скрываются и знать не знают о том, что подобная им живет среди хищных. Но они-то ведь сами такими были. У них была семья, племя, возможно, дети...
В Воронеж мы приехали уже с рассветом. Припарковались у высоких металлических ворот, от которых вправо и влево расползался забор из остроконечных кольев разной высоты. Забор огибал широкий двор и показывал лишь небольшую часть пологой крыши.
Место казалось заброшенным и негостеприимным. Словно вырванное из прошлого, наполненного жестокостью, нерадужного и опасного, хмурилось и впускать не спешило. От серых, кое-где покрытых легким слоем ржавчины ворот, веяло холодом и враждебностью. И почему-то вспомнились слова Лары в больнице о том, что митаки странные.
Влад набрал номер и лаконично сказал в трубку:
– Открывай.
Ворота разъехались в разные стороны, являя нам еще более мрачный двор, поросший травой и кустарником. В митаки явно не придавали значения уюту и теплу.
Мы припарковались у крыльца, я вышла из машины и поежилась. На пороге нас встречала Ирина. Не говоря ни слова, она спустилась, обняла меня и шепнула на ухо:
– Я безумно испугалась!
Стало приятно, и дом уже не казался таким негостеприимным. Раз уж сама хозяйка так приветлива, то не стоит сетовать на неудобства.
Дом оказался просторным. Светлым, с большими окнами и высокими потолками, чистым, но все же немного холодным. Лишенным уюта. Штор на окнах не было, в гостиной стоял лишь широкий угловатый диван и несколько кресел. Ни ковра на полу, ни цветов в горшках. Огромный каменный камин в углу распахнул широкую темную пасть и скалился.
На диване плакала Каролина, а Оля гладила ее по спине. Я дохромала до девушек и присела на соседнее кресло. Подняла глаза на Иру и спокойно спросила:
– Кто?
– Отец и Сережа... не пережили битвы. Из атли погибли две защитницы и воин – Алишер. Лариса... – Она запнулась и отвела взгляд.
– Что? – Сердце забилось быстрее, в глазах потемнело.
Видения не врут. Или врут? Можно ли избежать смерти, если пророчица предупредила о ней?
– Боюсь, она не доживет до вечера, Полина. Истощена.
Рита ахнула у двери и повисла на стоящей рядом Еве.
– Где Глеб? – Я испуганно осмотрелась, но Ира присела рядом и накрыла своей ладонью мою.
– Помогает атли устроиться. Хотел ехать с Владом вас спасать, но потом они решили, что Мирослав все же сильнее, если учесть его способности. Никто не знал, получится ли у них.
Я кивнула. От сердца отлегло, дыхание постепенно приходило в норму. Впрочем, в норму уже ничего не придет. Атли потеряли троих, возможно, к вечеру умрет и Лара. Мы с защитницей никогда не ладили, но я не хотела бы, чтобы она умерла вот так. Чтобы она вообще умерла.
– Ты как? Держишься? – спросила я Иру, отгоняя мрачные мысли.
– Я привыкла к смертям. Каждый воин готов к тому, что кто-то из близких умрет. – Она опустила глаза и произнесла безэмоционально: – Ненавижу охотников. Думала, что не смогу ненавидеть кого-то больше, чем Чернокнижника. Но оказалось, могу.
– Кто теперь будет править митаки?
– Все решится на совете. Я больше в праве влиять на жизнь митаки.
– Почему? То есть... ты ведь могла править, даже будучи женой Влада? Зачем было менять племя? – Я прищурилась, склонилась к ней и шепотом спросила: – Влад настоял?
Ира улыбнулась и покачала головой.
– Муж и жена должны быть всегда вместе, Поля. Иначе когда пути племен разойдутся, им придется разойтись тоже. Жить раздельно. Это неправильно. Жена должна идти за мужем – такова традиция.
Я сжала ее руку и искренне сказала:
– Твой отец спас мне жизнь. Он погиб, как герой.
Ира ничего не ответила. Лишь улыбнулась и обняла меня крепко. И мне стало хорошо. Тепло. Уютно.
Война сближает. Стирает разногласия, сглаживает острые углы, заставляет сплотиться. Атли именно этого не хватало всегда – сплоченности. И теперь мы здесь, выжитые из собственного дома армией убийц, вдали от источника силы, охваченные горем и отчаянием. Привезли вместе с собой запах смерти – сладковатый, приторный. Рождающий страх и панику.
Кирилл вышел из темного коридорчика слева, тяжело вздохнул и отхлебнул из бутылки, стоящей на столе у камина. Затем взглянул в нашу сторону, и на лице лекаря мелькнуло облегчение.
– Слава богам, вы живы! – произнес он и отпил еще глоток.
– Как Лара? – спросила я и поморщилась. Нога болела все сильнее и, показалось, даже опухла.
– Я не могу ей помочь. Вряд ли кто-то сможет. – Кирилл подошел и присел рядом на корточки. – А вот тебе не помешает помощь. Что произошло? – Он кивнул на опухшую коленку.
– Упала, когда выбиралась из окна штаба охотников, – призналась я и застонала – лекарь слегка надавил на больное место и нахмурился.
– Идем ко мне в комнату. Там пока никого, будет удобно тебя лечить.
Комната Кирилла находилась на первом этаже. Проходя мимо одной из спален, дверь которой была приоткрыта, я заметила сгорбленную фигуру Филиппа, сидящего над почти безжизненным телом Лары.
Лицо защитницы было бледным, щеки впали, под глазами легли черные круги. Смерть не щадит красоту, а мои видения – не панацея от потерь. Увы. Лариса Домбровская, сильнейшая защитница в истории атли не переживет этот день.
На глаза навернулись слезы, я почувствовала теплую руку Кирилла у себя на плече.
Нужно жить дальше. У нас множество поводов для этого. И причин. У меня-то уж точно. Стать сильнее, поговорить с Владом о драугре. Подстраховаться. Хорошо, что кен колдуна пока еще защищает меня, но что будет, если вдруг его не станет?
Словно прочитав мои мысли, Филипп резко обернулся и посмотрел в нашу сторону. Карие глаза хищно блеснули, и я невольно отшатнулась.
– Идем, ты еле стоишь, – шепнул мне на ухо Кирилл, и я заставила себя отвернуться от жреца.