– Я так надеялась обойтись без драм, – разочаровано вздохнула Кира.
– Это же Полина, – возразил Влад, не сводя с меня пронизывающего взгляда. – С ней без драм никак.
Я отступила еще на шаг, почти влипнув в стену. Сглотнула и шумно выдохнула. Мысли окончательно спутались, смешались и застыли в голове холодным киселем.
– Не нужно нервничать. Я не обижу тебя сегодня, – ласково сказала Кира.
– Не обидишь? Не понимаю... – Я вновь посмотрела на Влада, теперь уже требовательно. – Где наша дочь?
Влад опустил глаза, а ответила Кира:
– На счет ребенка ты не права. Твоего ребенка никогда не было. Ты выносила меня и родила, чтобы излечить. Я не твоя дочь по крови и никогда ею не была. Ни в первый раз, ни сейчас.
– В первый раз?
– Тот ребенок, который не родился у тебя тогда.
– Ты?! – Я ошеломленно уставилась на нее.
Кира кивнула.
Пальцы потянулись к вискам — там билось, стучало осознание всего, что произошло со мной за эти годы.
– Что же ты... Влад, что же ты наделал? Я жила для нее, умирала... А ты...
Слова умирали на выдохе – жестокие, циничные.
– Только давай без истерик, – устало попросил он. – Ты взрослая девочка, должна понимать.
– Тан знал! – Неожиданная догадка опалила затылок, заставила занеметь конечности. – Он пытался предупредить после поединка. А я убила его... Он говорил: выиграю, будешь жить. Он пытался мне помочь...
– Тан был романтиком, – мечтательно улыбнулась Кира. – Ты понравилась ему. Он даже предлагал найти другого донора. Словно это так просто! Я живу вечность, и не встречала ни одного сольвейга. В моем положении не разбрасываются возможностями.
– В твоем положении? – Я понимала все меньше, но желание знать было непреодолимым. Конечно же – тайна сейчас стоила намного больше, чем жизнь. Моя жизнь, похоже, не стоила и ломаного гроша.
– Кира больна, – ответил за нее Влад. При звуке его голоса – спокойного, уравновешенного – в груди что-то всколыхнулось, а затем заныло.
– Не все хищные одинаково полезны, – с горечью произнесла Кира, и показалось, на ее лице мелькнула досада. – Некоторые могут повредить жилу драугра.
– Могу найти его для тебя, – предложил Влад. – Он не должен оставаться безнаказанным.
– Не стоит, – отмахнулась Кира. – Ты с ним не справишься, и я вновь потеряю адепта. Одного я уже потеряла. – Она пристально посмотрела мне в глаза. – По твоей вине.
– Адепта? – растерянно спросила я.
– Кира говорит о колдуне.
– Это сложно для тебя, – сказала она и вновь отвернулась. – Иди спать, Полина. И помни, никому ни слова. Ты же не хочешь, чтобы пострадали твои родные?
– Ты... отпускаешь меня? – удивилась я.
Голова варила совсем плохо, охватило странное оцепенение, даже шевелиться было трудно.
– А ты думала, я наброшусь на тебя прямо здесь, в кабинете? – усмехнулась она, но потом вновь стала серьезной. – Еще не время. Отдыхай, набирайся сил. Поговорим завтра.
– Я провожу Полину наверх, – вызвался Влад, взял растерянную меня под локоть и повел к выходу.
Мы преодолели гостиную и лестницу в полном молчании. Влад завел меня в комнату и прикрыл за собой дверь. Я все ждала, что он что-то скажет, но он молчал. Лишь смотрел на меня выжидающе.
– Что значит, она больна? – спросила я первое, что пришло на ум.
– У Киры повреждена жила, – спокойно ответил Влад. – Твой кен излечит ее, и она поправится.
– Зачем? – Я опустила глаза, чувствуя подступающие слезы. – Зачем ты так со мной?
– Она — драугр, Полина. Сильная. Может навредить. Но может и помочь. Например, укрепиться в мире охотников, где положение хищных сейчас очень шаткое. Ты знаешь меня давно. Я говорил, чтобы ты никому не верила, предупреждал.
– И когда мы... ты... Когда прикасался ко мне, думал о ней? О том, что посулил тебе драугр в итоге? – Горло сдавило болезненным спазмом, в груди кольнуло, и я опустилась на кровать.
– Ты мне нравишься, – бесстрастно ответил он. – Но ты никогда не дашь мне того, что даст она.
Мне показалось, его голос смягчился.
Жалеет меня? К черту!
– Бог мой, я же только что... У меня нет ребенка. Никогда не было. Никогда...
– Ты несчастна, Полина. Сольвейги никогда не бывают счастливы. – Влад присел рядом и посмотрел прямо перед собой. – Отпусти. Прошлое, настоящее. Все. Не стоит бороться. Сохрани жизни тем, кого любишь — это будет справедливо. Глебу, Рите, Ире — я же вижу, как ты к ней привязалась.
– Ира знает? – Я вскинулась, сверкнула на него подозрительным взглядом. Влад улыбнулся. Грустно.
Черт, как ему идет улыбка. Ему все идет. Идеально красивый и идеально подлый. Хоть роман пиши!
– Нет, конечно. Скажешь ей — она умрет. Каждый, кто узнает от тебя, умрет.
– Они же твое племя. Семья. Как ты можешь? Хотя... кого я спрашиваю.
Руки опустились, и я устало сложила их на коленях.
– Я циничное чудовище, – кивнул он. – Давай покончим с подобными вопросами.
– Я думала, ты защищал меня. Ты всегда защищаешь тех, кого любишь.
– Ты права. Всегда.
В глаза не смотрел, и от этого было еще хуже. Поднялся, подошел к двери, но почему-то остановился. Почему?
Странно, что я еще хочу знать...
– Ты же... убиваешь меня, – сказала скорее не ему, а себе. Чтоб осознать. Чтобы поверить. Прозвучало дико и нереалистично.
Как же хочется проснуться сейчас!
– Так и есть, – ответил Влад, не поворачивая головы.
– Когда?
– В июне.
– У меня всплеск, понятно. – Я вздохнула. Боль в груди стала нестерпимой. – Уходи.
Влад помедлил еще пару секунд, затем вышел и закрыл дверь.
Нужно подумать. До июня еще есть время. Я найду выход, придумаю, как спастись. Как избежать участи быть выпитой драугром.
Кирой...
А зачем? Есть ли смысл? Влад прав — я несчастна. Не любима. А теперь узнала, что и ребенка-то у меня нет. И я больше никогда не буду прежней. Если выживу.
Так стоит ли?
Слезы покатились сами. На этот раз боль не выходила слезами — она множилась ними. Я была одним сплошным комком боли. Боли от предательства, от любви, которая оказалась вдруг ежиком, исколовшим меня изнутри, превратив внутренности в сплошную кашу из боли.
Я плакала, понимая, что сломалась здесь, в собственном доме, среди родных и друзей, которым не скажу ничего.
А потом разозлилась. Злость нахлынула волной, от нее зашумело в ушах и заболела голова.
Чертов кен сольвейга! И угораздило же меня родиться именно такой.
Впрочем, чего это я? Моя сила, мой кен. Какое дело до него остальным? Кире? Владу? Мое же. Мое!
И где этот пророк из сна, когда мне так нужен? И не снится же в последнее время совсем. Уж теперь-то я знаю, что у него спросить. Как выжить и не похоронить при этом друзей? Уйти из племени вместе с Глебом? Думаю, он будет не против. Хотя... У него есть Катя. И надежда на счастье.
Черт, какое может быть счастье с таким вождем? В племени, где легко предают, где так и норовят вонзить нож в спину?
У меня есть время до июня. Решу, что делать. Мама говорила, с проблемой нужно переспать.
Я закрыла дверь на защелку и улеглась на кровать. Поджала колени, скрестила пальцы на руках и зажмурилась.
– Приснись мне! – прошептала яростно. – Ты ведь сольвейг, я знаю. Пожалуйста, приснись.
Знаю, глупо, но нужно же с чего-то начинать. Кроме того, что я сольвейг, я еще и пророчица. Мой дар спасает жизни, почему бы ему не спасти мою собственную? Жалкую, ничтожную, по мнению некоторых, но лишь мне решать, что с ней делать.
Уснула я быстро — даже не заметила, как. Наверное, все же есть у меня дар или просто очень хотелось попасть в хельзу — ту самую, где меня ждал добрый сольвейг и где танцевала рыжая. Теперь понятно, чего они боялись. И тем больше хотелось вновь увидеть их, засыпать вопросами, а еще лучше — телепортироваться с их помощью в безопасное место, где можно не бояться за собственную жизнь и жизнь друзей. В другой мир, например. И Глеба забрать.