— Зачем, черт побери, мы будем это делать? — изумленно спросил он.
— Не знаю. Назови это жестом доброй воли, — ответила она. — Я знаю, что многие хотели бы хоть разок заглянуть внутрь «Паровозного депо». У них будет шанс сделать это.
— Никакие законы не запрещают любому желающему войти сюда.
— Знаю. Но есть неписаные законы, и ты делаешь все, чтобы отвадить нежелательных посетителей.
— Это правда. Есть много людей, которых я бы не хотел видеть здесь, — резко ответил он. — Смысл такого заведения как раз и состоит в том, чтобы не допускать сюда чернь.
— Пожалуйста, Эвелл, всего один раз. Я уверена, что все будут прилично себя вести и это создаст нам хорошую репутацию.
Рэнкин пристально посмотрел на нее, затем усмехнулся:
— Хорошо. Но клянусь, глядя на то, как ты начинаешь командовать мной, Рейчел Боннер, люди подумают, что мы уже женаты. Ты можешь устроить открытый вечер, только позаботься обо всем сама. Я не хочу, чтобы меня беспокоили.
— Никакого беспокойства, обещаю. — Она была в восторге от возможности устроить праздник. — Это будет самое замечательное событие, которое здесь когда-либо случалось. Вот посмотришь. Люди еще много лет будут рассказывать о нем.
— Поживем — увидим, — ворчливым тоном произнес Рэнкин и нехотя засмеялся. — Хотя какого черта! Если это доставит тебе удовольствие… А теперь сама позаботься обо всем, моя дорогая. У меня еще несколько важных встреч. Вернусь только поздно вечером.
— Я знаю, что тебе нужно заниматься делом, — вздохнула Рейчел. — Не волнуйся за меня, со мной будет все в порядке.
Рэнкин поцеловал ее и вышел. Рейчел ничего не ответила на его замечание по поводу того, что «люди подумают, что мы уже женаты», но эти слова не прошли мимо ее внимания. Означает ли это, что он намерен жениться на ней? Она была почти уверена, что да. Но больше всего ее сердило то обстоятельство, что он не торопился с предложением.
Откровенно говоря, Рейчел не была уверена, что хочет замуж. Но пока она ему не жена, ее жизнь мало чем отличается от жизни Мэри Томпсон. Недавно Рейчел сказали, что Мэри работает в каком-то борделе. Неужели ее тоже ждет такая же судьба?
«Нет, нет, конечно, нет!» — Рейчел резко тряхнула головой, сердясь на себя за глупые мысли.
В конце концов, положение Мэри в корне отличается от ее собственного. Эвелл собирается жениться на ней, но у него никогда не было такого намерения в отношении Мэри Томпсон.
Затем помимо воли на память Рейчел пришли слова Мэри, произнесенные в тот день: «Ты же знаешь, что я здесь больше, чем просто старшая официантка». — «Ты всего лишь старшая официантка», — высокомерно ответил тогда Эвелл Рэнкин.
Рейчел отбросила неприятные мысли, хотя и не могла не задать себе вопроса, было ли ее положение прочнее, чем у Мэри Томпсон.
«Разумеется, прочнее, — в конце концов решила она. — Ведь Эвелл не скрывает наших отношений и часто говорит, что у него со мной все по-другому. Я должна верить ему, — убеждала себя Рейчел. — У меня нет абсолютно никаких причин для тревоги и чувства вины».
Успокоив себя таким образом, она переключила внимание на собственноручно составленную программу представления.
ПРОГРАММА
Вступительное слово мистера Эвелла Рэнкина
1. Песня — Чикагское хоровое общество
2. Художественный свист — Миссис Гарриет Браун
3. Атлетический номер — Анахейм Тернер Тру
4. Декламация — Нелл Рейган
5. Художественный свист — Миссис Гарриет Браун
Номера были расставлены в порядке, рекомендованном труппой, и именно артисты настояли, чтобы слово «программа» было написано прописными буквами, потому что «это придаст особое очарование и значимость представлению», как говорилось в письме миссис Браун. Художественный свист миссис Браун считался гвоздем программы, что было неудивительно, так как сама миссис Браун являлась менеджером труппы.
В течение нескольких следующих дней Рейчел отпечатала и разослала письма не только в новый «Конечный пункт», но также в Коннерсвилл, Плам-Крик, Уиллоу-Стейшн и большинство других поселков вдоль железной дороги «Юнион пасифик». Она назначила представление на следующий день после выдачи жалованья, чтобы могло присутствовать максимальное количество рабочих. Через несколько дней вести о грядущем празднике достигли даже Омахи.
— Не хочешь ли ты сегодня проехаться со мной до самого конца железной дороги? — спросил Рэнкин Рейчел за неделю до праздника.
— До конца дороги? Ты хочешь сказать, до того места, где укладывают рельсы?
— Да. Мне нужно обсудить кое-какие вопросы с твоим дядей. Я подумал, что ты захочешь повидаться с ним.
— У меня нет ни малейшего желания видеть дядю, — сдержанно ответила она. — Но мне хотелось бы съездить туда. Я никогда не видела, как укладывают рельсы.
— Тогда поехали со мной. Мы отправляемся через час, так что поторопись, чтобы быть готовой к этому времени.
— Я успею.
Поселок, который носил название «Конечный пункт», располагался не точно в том месте, где заканчивались рельсы. Учитывая скорость прокладки путей, это было бы просто невозможно. «Конечный пункт» был самой дальней точкой, куда доходили пассажирские поезда, где складировались грузы и строительные материалы, необходимые для рабочих поездов и строительных бригад.
Когда Рейчел и Эвелл Рэнкин сели в специальный вагон, прицепленный в хвосте грузового состава, Рейчел увидела в нем нескольких военных. В вагоне сидел также очень красивый незнакомый мужчина, высокий, с белокурыми волосами. У Рейчел возникло странное чувство, что она уже его где-то видела. Он вежливо кивнул, а когда Рейчел и Рэнкин заняли места в конце вагона, молчаливый молодой человек сел впереди и стал спокойно смотреть в окно.