— Действительно, что еще? — саркастически повторил Кинг.
— Позволь мне одеться, а потом поговорим. Хоуки вылез из ванны и стал вытираться.
Его красивое мускулистое тело было испещрено шрамами. На одном из них, на правом боку, белый рубец был размером с серебряный доллар и выступал над поверхностью тела, будто кто-то прилепил на кожу кусочек глины.
— Боевое копье команчей, — сказал Хоуки, встретившись взглядом с Кингом, и коснулся рубца. — Рана заживала не очень-то хорошо, но она никогда не беспокоит меня, и последствий никаких.
— Как ты ее получил?
— Чуть-чуть поиграли с Предназначенным-для-Лошадей.
— Поиграли? — удивленно взглянул на него Кинг. Хоуки нехотя и криво улыбнулся:
— Точно. Всего лишь поиграли. Мы метали друг в друга копья, стараясь, чтобы копье прошло как можно ближе от тела. Предназначенный-для-Лошадей немного промахнулся и попал мне в бок.
— Что ты ему сказал?
— Ничего.
— Ничего?
— Ничего, — повторил Хоуки, одеваясь. — Нужно знать образ мыслей индейцев. Не многим белым это доступно, но я понимаю этих людей, поскольку прожил среди них около четырех лет. Видишь ли, если бы я что-нибудь сказал или застонал, то выставил бы себя на посмешище. Мало того, я превратился бы в их глазах в женщину, потому что пожаловался на боль. А Предназначенный-для-Лошадей потерял бы авторитет в глазах своего племени. Поэтому я просто выдернул копье из своего бока и метнул его в противника Кинг был ошеломлен.
— А что было потом?
— Потом Предназначенный-для-Лошадей сделал вид, что только что заметил мою рану, и мы оба притворились, что не знаем, как и когда это случилось, а затем он приказал своему знахарю лечить меня.
— Никогда не буду играть в игры с индейцами, — передернув плечами, сказал Кинг, — иначе дело кончится тем, что меня назовут женщиной.
Хоуки усмехнулся.
— Знаешь, самое смешное заключается в том, что никто из живых существ не способен так стойко переносить боль, как индейская женщина, и меньше всего индейцы-мужчины, — заметил он и, встрепенувшись, добавил. — А теперь, друг мой, скажи, что привело тебя сюда?
— Назначен новый начальник строительства дороги.
— Ты проделал весь этот путь сюда только затем, чтобы сообщить мне это? Черт побери, я уже встречался с ним.
— С Джулиусом Дивером?
— Именно так. Он ехал в одном со мной поезде, который пришел сюда сегодня вечером. Я собирался и дальше ехать с ним, пока мне не сказали, что меня ищет какой-то пижон с востока.
— И какое у тебя сложилось о нем впечатление?
— Думаю, что, во-первых, он надутый осел, — сказал Хоуки и вдруг улыбнулся. — Но у него чертовски красивая дочь.
— У Дивера нет дочери.
— Нет, есть. Я се видел. Ее зовут Рейчел Боннер. Мне здорово повезло, что какой-то счастливчик уже успел жениться на ней.
Кинг засмеялся, качая головой:
— Вижу, ты ничуть не изменился, когда речь идет о хорошеньких женщинах. Но Рейчел Боннер приходится Диверу племянницей, а не дочерью. И она не замужем.
— Но…
— Что?
— Не важно, — махнул рукой Хоуки. — Кажется, она слегка подшутила надо мной.
— Не знаю, что ты имеешь в виду, черт возьми, но я здесь не для того, чтобы обсуждать Рейчел Боннер. Какое у тебя сложилось впечатление о Джулиусе Дивере?
— Да я сказал уже, что это напыщенный осел, занятый только собой, и думаю, что грубый со своей женой и племянницей.
— Я так и предполагал, что ты будешь о нем невысокого мнения, и, пожалуй, я соглашусь с тобой. Но, Хоуки, ты не должен допускать, чтобы личные симпатии или антипатии мешали нашему делу… А Джулиус Дивер очень важная фигура в нашем деле.
— Он тоже в это посвящен?
— Нет-нет, — сказал Кинг. — Ты единственный в этой стороне, и мы надеемся, что так будет и впредь.
— Хорошо! — Хоуки закончил одеваться и теперь расчесывал гребнем свои длинные волосы. Всякому, кто видел его раньше, превращение показалось бы поразительным. Дурно пахнущий, заросший обитатель прерий превратился в красивого молодого мужчину. — Как ты думаешь, Стив, нам это удастся?
— Мы сделаем это, — со значением произнес Кинг. — Не забывай, Хоуки, на карту поставлены миллионы долларов. Повторяю — миллионы!
Хоуки усмехнулся:
— Мы рассуждаем здесь о миллионах, а у меня едва хватает денег, чтобы заплатить за ужин.
— Хочешь, дам тебе немного? — Кинг вытащил кошелек из внутреннего кармана пальто. — Я могу оставить тебе несколько долларов.
— Нет, лучше не надо, — сказал Хоуки, отмахиваясь от него. — Правильнее, если у меня по-прежнему будет мало денег. Именно таким меня все привыкли видеть. Я хочу, чтобы люди считали меня тем, кем я кажусь на первый взгляд, — охотником на бизонов.
Кинг кивнул:
— Думаю, так будет лучше всего. Ведь если кто-то посторонний узнает о том, что ты собираешься делать, тебе будет грозить смертельная опасность.
— Я могу просто стать трупом, — бесстрастно заметил Хоуки.
Глава 3
Говорили «конечный пункт», будто это было название города. Многие города вдоль железной дороги начинались как «конечный пункт» и только со временем получали свое настоящее название — Колумбус, Гранд-Айленд, Форт-Карни, Уиллоу-Стейшн, Плам-Крик, Норт-Платт. Некоторые «конечные пункты» исчезали, когда строительство дороги продвигалось дальше, и ничего не оставалось от некогда процветавших поселков.