На судебный процесс, который состоялся очень быстро, потому что все было ясно и так, Андрей запретил приходить родным, была лишь Алла с его другом Валерой. Осужденный так и не рассказал, за что убил Тараса, поэтому получил десять лет тюрьмы общего режима. Когда его уводили конвоиры, Андрей попросил Валеру:
– Ты помоги им, пожалуйста, чем сможешь.
– Обязательно помогу.
Машина с маленьким зарешеченным окошком увозила наголо остриженного Андрея от семьи и прежней жизни, а за ним с безумно красивой косой долго бежала, спотыкаясь и падая, Алла.
– Андрей, Андрей! – кричала она. За ней не поспевал бежать Валера, а брат не в силах был отвернуться от унизительной погони сестры. Их разлучали надолго-надолго, на целую немыслимую эпоху. Андрей отвернулся тогда, когда Алла с Валерой стали едва различимы. Друг все-таки догнал упавшую Аллу и повел домой.
На следующий день ее роскошной косы не стало, вместо нее появились сиротливые малопривлекательные короткие волосы в мальчишеской стрижке. С тех пор Алла стрижется по-мальчишески коротко. Спустя несколько месяцев она вышла замуж за Валеру. Без любви, конечно, так сложились обстоятельства. Она чаще других приезжала к нему на свидание, при любой возможности. Приезжали и Игорь, и Алена. Все, кроме Машки, потому что ее берегли. Андрей вышел на свободу через девять лет, отсидев почти от звонка до звонка…
…Разбуженные утренним рассветом, пассажиры поезда заходили туда-сюда, в вагонах началась обычная возня, люди заваривали и пили утренний чай. Андрей стоял в тамбуре и ловил лучи восходящего летнего солнца. Потом вернулся на место и собрался. А за окном мелькали родные пейзажи, и поезд, сбавляя скорость, останавливался на долгожданном вокзале его любимого города. Андрей самый первый двинулся к выходу и вдруг увидел через открытую форточку всех своих. Сердце тревожно зашлось в груди.
– Мои, мои! – и, спрыгнув с подножек вагона, он побежал им навстречу с шальной радостной улыбкой.
Они пробирались друг к другу сквозь тесный поток чужих людей, а добравшись, на секунду остановились, осознавая, что все осталось позади, а потом разом обнялись и рассмеялись. Здесь были все: Алла, Алена, Игорек, Валера и Маша. Они все здорово изменились: Алла сильно повзрослела, по глазам Игоря было сложно прочесть охватывающие его эмоции, Аленка вытянулась, друг Валерий заметно возмужал, а вместо маленькой девочки Машки стояла хорошенькая, модно одетая молодая девушка. Она единственная испуганно отпрянула от него и неловко изучала лицо давно забытого человека. В своих холеный ручках Машка держала букет цветов.
– Здравствуй, Маш, – Андрей улыбнулся ей. Он, конечно, видел ее на фотографиях, и она его, но действительность для них оказалась совсем другой. – Какая ты стала!
– Здрасте, – Машка растерянно протянула ему цветы.
– Привет, – старший брат обнял ее и подумал, как же много он пропустил!
Обнимая всех по очереди и обмениваясь приветственными фразами, Андрей был счастлив, и ему казалось, что все беды и несчастья остались позади. Но он еще не знал, что уезжая девять лет назад из одной страны, он вернулся совершенно в другую, где одни человеческие ценности подменились другими. Жизнь круто изменилось не только внешне…
И с этим ему еще придется столкнуться. А пока они были одним счастливым целым…
Предатель
Вся семья, состоявшая из четырех человек, в привычное для себя время собралась за ужином. Самая младшенькая кареглазая Олеся над чем-то весело смеялась, сын Костя сосредоточенно читал газету, а жена Люда накрывала на стол. Последним в кухню вошел глава семейства Яков Петрович и окинул взглядом происходящее.
– Все пляшешь, стрекоза? – нежно спросил он у дочери.
Олеська подскочила со стула и чмокнула отца в щеку. Она была студенткой медицинского института, почти врачом, двадцати двух лет от роду. Простодушная, искрящаяся, глазенки так и бегали, улыбка не сходила с ее лица.
– Добрый вечер, папочка. – И было непонятно, то ли она действительно рада его видеть, то ли иронизирует. Он всегда пытался прочувствовать неугомонную, вечно двигающуюся Олесю.
– Добрый вечер, отец, – Костя, не опуская газету, протянул руку отцу. В свои двадцать шесть лет он наконец-то настроился жениться и вскоре должен был покинуть отчий дом.
– Привет, садись за стол, – ставя тарелку с нарезанным хлебом, потому что все остальное уже стояло на столе, произнесла жена. Она двигалась по кухне плавно, с достоинством неся свое невысокое тело. Кстати сказать, она почти за тридцать лет их совместной жизни со спины казалась все такой же, какой была при первой встрече. Люда никогда не была стройной, но и полной ее нельзя было назвать. И за долгие годы ее фигура почти не изменилась. Если только чуть-чуть. А вот девичья миловидность уступила место женскому очарованию.