Два дня после встречи с ним Яна ходила злая. С подчиненными говорила отрывисто, резко, нервно. В последнее время она пристрастилась к казино, проматывала немаленькие суммы, вот и сегодня пошла в игральное заведение. И проиграла сумму, равную годовой зарплате Сергея. Знала же ведь, что проиграет, и все равно делала ставки. Установила свой новый личный рекорд. Таких денег она еще не проигрывала.
Яна села в свою машину, накрасила губы, привела в порядок прическу, продолжая криво улыбаться. Не выиграла она и тогда, когда из жалости взяла дочку двоюродной сестры. В маленькой квартире жили семеро по лавкам. Девочка была на удивление красивой, как ангелочек. Еще бы крылышки. Родителей долго не пришлось просить, они снарядили свою Дашу в пятнадцать минут. Яна накупила ей одежды, игрушек, детскую косметику. Живи, радуйся. Но через три дня ангелочек попросился домой.
– Скучно, – сказала Даша, – к маме с папой хочу. – Она предпочла свою тесную, шумную квартирку просторной и шикарной квартире Яны.
Яна посадила ее в машину, довезла до подъезда и передала с рук на руки родителям, выгрузила вещи девочки, хлопнула дверью и уехала. Навсегда.
Домой Яна возвратилась поздним вечером. Ей было по-прежнему душно, она подошла и открыла все окна настежь. И тут ее прорвало, Яна сползла по стене на пол и, громко всхлипывая, заревела. Через час она захотела спать, приняла душ и легла в кровать. Но сон не приходил. У нее сильно разболелась голова, боль давила изнутри. Она скулила, накрывшись одеялом. А в доме, разбивая вазы, разнося по квартире бумаги, хозяйничал ледяной ветер. И некому было закрыть окна. Одиночество обступило Яну со всех сторон. Она не помнила, как уснула, а когда проснулась, то почувствовала, что заболела. Поднялась температура, дико сковало горло, и вообще ей было плохо. Она поднялась и закрыла все окна. В квартире был беспорядок. За ночь природа успокоилась, выпал ослепительно чистый первый снег, который прикрыл грязь на улице, преобразил вид из окна. Яна сварила себе кофе, надела теплый свитер, варежки, обмоталась шарфом и натянула шапку, потому что в квартире все еще было холодно. Она пила маленькими глотками кофе и, улыбаясь, смотрела на опрятную улицу. Потом взяла телефон и набрала номер. Сейчас Яна вспомнила одного хорошего знакомого, который уже несколько раз пытался пригласить ее куда-нибудь сходить, посидеть. А ей все было некогда, да и желания особого не было.
– А я заболела, – просто сказала она, когда он ответил. – И на работу сегодня не пойду. Приезжай ко мне.
Он обрадовался, но не удивился, как будто ждал этого звонка. Только спросил, что Яна любит. Она подумала и ответила: «Все, кроме одиночества». Он рассмеялся и обещал быть у нее через час. Яна положила трубку и загадала: «Хочу замуж».
Ведь тридцать три – не возраст. Еще все будет.
Как хорошо, что мы победили,
или Посвящается 65-летию победы в Великой Отечественной войне
Каждое утро примерно с половины шестого до семи, как сегодня, Иван Акимович чувствовал этот запах. И хотя в их комнате совсем недавно внуки делали ремонт, поставили даже пластиковые окна, сменили пол, за тридцать лет проживания в квартире неоднократно сначала красили стены, белили потолки, потом заменили обоями, еще несколько раз переклеивали новыми обоями, смесь духов жены, которыми она давно уже не пользуется, старой махорки и чего-то давно забытого, родного, никак не выветривалась. Каждый раз, когда затевался новый ремонт, он боялся потерять, не почувствовать снова прекрасный, едва уловимый аромат с явными верхними и нижними нотками. Иван Акимович с опаской заходил в свежее отремонтированное помещение, прислушивался, втягивал носом. И сквозь сильную пахучесть нового дерева на полу, сквозь вонь непонятных строительных смесей, что в избытке накладывали на стены их с женой комнаты, когда выравнивали перед последней оклейкой обоев, он к своей ото всех скрываемой радости осязал родной дух. Этот запах особенно сильно чувствовался утром, именно с полшестого до семи, потом рассеивался, терялся в уголках квартиры, разносился на маленькие частицы домочадцами в суматохе, которую они устраивали своими шумными молодыми телами, и только в ту раннюю часть суток, что переходила в день, он концентрировался и возвращался.