«Неужели все понимает?» – пролетала мысль. А потом снова мысленно уносился в прошлые годы, вторил Ефиму. За те короткие встречи, что становились с каждым годом все реже и реже, им не хватало времени, чтобы вспомнить пережитое. И только один факт в биографии Ивана не подлежал пересказу. После окончания войны он разыскал Вареньку. Она разуверилась в нем, потому что Иван перестал писать после самого тяжелого ранения в грудь. Думал, выживет – найдет Варвару. Нет – нечего и сердце ей зря рвать. Но он выжил и пришел к ней. Она увидела его входящим в ворота больницы через окно процедурной, сдернула с себя белый накрахмаленный платок и помчалась навстречу своей судьбе, стуча по полу каблучками, со слезами радости. Варенька повисла на нем, с их первой встречи она похорошела, повзрослела. Был последний день теплого мая. Завтра лето. И в первый день лета сорок пятого года они подали заявление в ЗАГС. После регистрации Иван увез ее в далекий сибирский городок. События вихрем пролетели перед глазами Ивана Акимовича.
Как всегда, прервав на самом интересном, приехал Арсений. Прощались старики долго, очень медленно продвигаясь к выходу, буквально на каждом шагу останавливались, говорили, смотрели и пытались запомнить. Когда еще встретятся? Старость ведь, сам не побежишь.
– Вареньке накажи, чтобы поправлялась. Обними ее от меня! – говорил Ефим Трофимович.
– Хорошо, можешь быть спокоен!
На лестничной площадке было холодно, но все равно они стояли и стояли. Потом наконец оторвались, по-мужски крепко чмокнулись и расстались. Ариша держала деда под руку.
– Хорошо, что вы в войне победили, – вдруг сказала она. – Знаешь, деда, когда я вырасту, я напишу о тебе.
– Напишет она, – хмыкнул дед.
– Напишу-напишу, – твердо заверила Ариша. – Я историком буду.
– Тебе сколько лет? Десять? Да пока ты вырастешь, ты десятки раз передумаешь.
– Не передумаю, – боднула Ариша воздух. – Вот увидишь, не передумаю.
Он засмеялся и шутливо ткнул правнучку в бок. Вечер был красивым. Тихий весенний вид. В такие минуты хочется идти и идти, дышать, гулять по улицам, сворачивая из одного проспекта в другой, пересекать городские дороги. Идти и молчать, вновь окунуться в воспоминания. Хотя, может быть, кому-то рассказать, как было там, на войне. Были бы силы. Ивану Акимовичу нестерпимо понадобилось прошагать по родным местам.
– Хочешь погуляем? – спросил он у Ариши.
– Хочу, – обрадовалась она и оглянулась на отца, тот пожал плечами, дескать, как хотите. Они шли втроем по освещенным улицам и слушали Ивана Акимовича. Он брел по серому прямолинейному асфальту, не чувствуя усталости, твердым уверенным шагом, как ходил лет двадцать назад. И долго красиво говорил. О том, как встретились с Варенькой, как приехали после войны и устроились жить в деревне, потом решили перебираться в город. Как трудно переезжали с маленькими детьми на руках, с длинными мешками, в которых были все их малочисленные вещи. Как строили собственный дом в огромном городе, как собирали первый урожай. И совершенно не хотелось перебивать Ивана Акимовича, он так красноречиво и живо обо всем повествовал. Поэтому они вернулись почти к ночи с задумчивыми лицами и отрешенными улыбками на них.
– Что ты детей за собой водил? – с легким укором перед сном вздохнула Варвара.
– Тебе Ефим наказал выздоравливать и крепко тебя обнять, – Иван подошел к жене и обнял ее. – Ариша сказала, что когда-нибудь о нас напишет. Не напишет, конечно, но смешно это все. Приятно, что ли? Я тогда мальчишкой тебя любил, а теперь уже есть правнуки. Как же хорошо, что мы тогда победили!
– Хорошо! – согласилась Варвара Васильевна и прильнула к плечу мужа. – Какие мы с тобой смешные стали.
В эту ночь засыпал Иван Акимович тяжело. Боже мой, как же разболелись в эту ночь ранения! От тяжелых воспоминаний, от долгого сидения на неудобном стуле у Ефима, от ночной прогулки. Он кряхтел и переворачивался, инстинктивно ища удобное положение, но глубоко в подсознании крутилась мысль: «Как хорошо, что победили». И словно в подтверждение этим мыслям появился запах. Сегодня он сконцентрировался раньше обычного. Нежная волна аромата ласково обступила Ивана Акимовича, мягко окутывая его своим духом.
– Какой же приятный запах! – прошептал старик.
– Какой запах? О чем ты, Ваня? – обеспокоенно спросила Варвара.
– Тебе не понять, – простонал Иван. – Спи!
Аромат успокаивал. Едва уловимый, чуть осязаемый, легкий, словно несуществующий. Но он существовал, и Иван Акимович знал это точно.