– Я просил помочь здесь, а ты повел доктора Джонс наверх.
– Я лишь проводил ее до лифта, так что фактически оставался в отделении неотложной помощи, – нахально ухмыляюсь я, не отводя глаз. Йен неожиданно сдается, выражение его лица смягчается, и он смеется.
– Проклятье, Грант, больше не смей читать мне лекций, раз ты не в состоянии контролировать себя.
Моя ухмылка исчезает.
– О чем это ты? Моему самоконтролю нет равных!
Йен фыркает с издевкой и держится за живот, показывая, будто вот-вот лопнет от смеха. Выглядит это не очень уместно – мимо везут пациента с ампутированной рукой.
– Ты волнуешься и злишься, понимаю. Но ты там нужен! – повторяет он мои слова. – Вот и я тебе говорю: волнуйся за Джонс и злись, но ты нужен здесь. Так что слушайся своего великолепного, обаятельного и очень симпатичного начальника и делай чертову работу!
– Не волнуюсь я о Джонс, – отвечаю, слишком поздно осознав свою ошибку.
– Грант, ты считаешь, что я идиот? – Йен вздыхает, закатывая глаза. – Не важно, веришь ли ты своим словам или притворяешься, в любом случае у тебя нет шансов. Тебя не спасти.
Что за ерунду он несет? Я фыркаю и смотрю в сторону лифта, на котором только что поднялась Мэйси. Возможно, сейчас ее уже осматривают. Надеюсь, с ней все в порядке, и…
Тихо чертыхаюсь и откашливаюсь.
– Ты не обязан признавать, что я прав. Я и сам это знаю, – с легкой жалостью в голосе говорит Йен и хлопает меня по плечу. Он уходит, не сказав больше ни слова.
Глава 7
Мы со Сьеррой попали в одну палату, и она ведет себя так, словно ее кислотой пытали, а не обследовали. Сочувствия от нее не дождешься: она отказалась от забора крови, потом передумала, но решила, что сможет сама взять у себя анализ… Правда, оказалось, что она едва стоит на ногах, так что ничего не вышло, и Сьерра стала еще более раздраженной. В итоге бедняга-медбрат взял кровь только у меня и обработал мои царапины. Один порез был достаточно глубоким, поэтому его заклеили пластырем, но обошлось без швов.
И последнее, но не менее важное: нам обеим провели исследование функции легких, по крайней мере, на него Сьерра согласилась без возражений.
Процедуры заняли меньше времени, чем я ожидала, потому что палата оказалась не так загружена, как другие. Во всяком случае, пока.
С помощью пульта дистанционного управления я поднимаю изголовье кровати, чтобы сидеть прямо, как Сьерра. После чего бросаю на нее укоризненный взгляд.
– Ты могла бы быть чуточку добрее к Тодду.
– И кто, черт возьми, этот Тодд? – она поворачивает голову и смотрит на меня, ее глаза метают молнии.
– Медбрат, который должен был взять у тебя кровь! Тодд Бриггс. Он приходил вместе с Торис.
– Никогда о нем не слышала, – Сьерра кривит губы и прикладывает ладонь ко лбу.
– Его имя было написано на бейдже, – я поворачиваюсь, чтобы сурово посмотреть Сьерре в лицо, и тут же жалею об этом. Застонав, опускаюсь обратно на подушку, мышцы чертовски болят. Даю себе несколько секунд, прежде чем вновь взглянуть на подругу. – У тебя точно ничего не болит? – Я задаю этот вопрос уже, кажется, в сотый раз, потому что ужасно волнуюсь, Сьерра сейчас совсем не похожа на пышущую здоровьем девушку. Наверняка ей больно, но она решила молча терпеть.
– Тодд счастливчик уже потому, что я согласилась провести несколько часов в этой палате, – она, конечно, игнорирует мой вопрос о самочувствии, переворачивая страницу свежего выпуска «Уайтстоун Ньюс». Ей больше нечем заняться, да и газета ей нравится, хоть она никогда в этом и не признается. Кроме того, думаю, Сьерра опасается реакции Митча и Лоры, если она не отдохнет хотя бы немного и не останется в палате под наблюдением. Хотя, возможно, дело еще и в Торис. Эта медсестра ужасает, хотя Сьерра никогда бы с этим не согласилась.
Я снова смотрю на нее и могу поклясться, что она дышит чаще и…
Дверь палаты распахивается, и появляется Тодд, на этот раз в сопровождении доктора. Сьерра бросает на меня быстрый взгляд, приподнимает бровь и шепотом спрашивает:
– Тодд? – я киваю и еле удерживаюсь от смеха, потому что широкоплечий медбрат с черными волосами и темными глазами желает находиться рядом со Сьеррой еще меньше, чем она хочет лежать в этой палате.
Я не знакома с доктором. Судя по всему, Сьерра тоже его не знает, но меня это не удивляет. Она не из тех людей, которым важны межличностные отношения; ей все равно, с кем работать, лишь бы работа была выполнена хорошо.
– Доктор Харрис, доктор Джонс, – здоровается врач, улыбаясь во все тридцать два зуба. Такую улыбку я видела прежде только в рекламе зубной пасты. Не сказать, что она неприятная, скорее неестественная. – Меня зовут доктор Шон Грегори, и я ваш лечащий врач.