Я решила изучить несколько иностранных языков в надежде, что это позволит читать труды философов не в переводе, а в оригинале. Сначала был древнегреческий – чтобы читать Платона и Аристотеля, затем последовали латынь, французский и немецкий (я изучала еще и итальянский, но скорее потому, что мне очень нравился этот язык). Поскольку отец любил историю, я тоже заинтересовалась ею. Очень скоро я по-настоящему ею увлеклась, потому что там рассказывалось преимущественно о людях, причем в первую очередь о тех, которые в чем-то отличались от остальных. Хотя историю часто делают богатые и могущественные люди – люди, вполне обычные по традиционным меркам, но вдохновленные новой идеей или стремлением что-то изменить, не менее часто оставляют в ней свой след.
Среди наиболее ценных из прослушанных мной курсов оказалась христианская, иудаистская и исламская философия средних веков. Каждую неделю нам задавали читать какой-либо труд одного из великих философов Средневековья – Фомы Аквинского, Бэкона, Абеляра. Все они были довольно объемными – иногда приходилось читать до тысячи страниц в неделю. К концу недели требовалось на двух страницах изложить суть их философской концепции.
На первом этапе я писала двадцать страниц. Затем сокращала написанное до десяти, затем до пяти и, наконец, до двух страниц. Напечатанное шрифтом с одинарным интервалом, эссе не просто обобщало идеи философов, но оставляло за бортом все, кроме самой сути. На двух страницах помещался не просто поверхностный пересказ работы; это была ее освобожденная от всех деталей основная идея. Конечно, философские концепции и их авторы производили на меня глубокое впечатление. Однако трудность получения «экстракта», это упражнение на интеллектуальную концентрацию, способность на двух страницах ясно изложить содержание, которое вначале занимает не меньше двадцати страниц, позволяли приобрести совершенно новые навыки интеллектуального труда. Я поняла, что теперь понимаю текст намного лучше, чем раньше. Хотя в то время я об этом не подозревала, с помощью этих упражнений я приобрела важный управленческий навык вычленять из захлестывающего потока информации наиболее существенную. Кроме того, это был и урок лидерства: понять и донести до других суть проблемы очень трудно, это требует длительных размышлений, но зато дает хороший результат.
В четыре часа дня начиналось занятие по французскому языку, а последнее занятие заканчивалось в десять вечера. В этот промежуток времени мне приходилось осваивать все формы обучения – приобретение аналитических навыков на математике и логике, затем отдых для ума на уроках музыки и искусствоведения и духовное обогащение на занятиях по философии и литературе. Мои занятия не только давали знания, но и воспитывали характер. Мой кругозор расширился и углубился, мировоззрение обогатилось. Все это очень сильно повлияло на меня. Много лет спустя, в 1989 году, я защищала магистерскую работу в Массачусетсском технологическом университете. Ее тема звучала следующим образом: «Кризис образования: роль бизнеса и правительства». Основная идея сводилась к тому, что система образования в США неэффективна, потому что ориентирована только на прикладные дисциплины. Дисциплины же общего характера, призванные формировать характер студентов, попросту игнорируются. С тех пор кризис в этой сфере только углубился по всем направлениям, но мы, как нация, так и не смогли собраться с силами или хотя бы осознать, что нужно срочно принять какие-то меры. Конкурентоспособность американской нации в целом требует гораздо более широкого кругозора, а также подготовки ума и сердца учеников к выполнению миссии лидерства.
Первый курс закончился, затем второй, дело дошло до четвертого. Постепенно нарастало напряжение: нужно было выбрать дальнейший путь в жизни. Проблема заключалась в том, что я понятия не имела, чего хочу. До этого момента я проводила свою жизнь, стараясь радовать родителей и получать хорошие оценки. Критерии успешности такого поведения достаточно очевидны. Однако помимо этого я не имела ни цели, ни направления движения. Меня интересовало множество вещей, и я попеременно хотела специализироваться на всем, то есть быть и пожарником и танцором. Родители поощряли любую мою инициативу. Все представлялось возможным, но, что бы я ни выбрала, требовало отличных успехов, приверженности выбранному направлению, дисциплины. И отцу и матери в жизни не раз приходилось рисковать, поэтому они спокойно воспринимали риск, связанный с моим решением. Они только хотели, чтобы я выбрала занятие, в котором смогу проявить свои способности и увлеченность.