— Пошли, — я толкнул в спину Джен. — Пора мне возвращаться в «Единорог», и тебя тоже прихвачу с собой. Затянулась командировка.
— Может, её лучше к нам на остров? Всё же — безопастнее.
— Идём, на ходу разберёмся.
На улице уже начинало светать, на площади было необычайное столпотворение — полдюжины военных машин и парочка броненосцев, закованных в броню металлическую. Две сотни военных, наставивших на выход из столовой ружья, пожарный фургончик.
И странный парень — волосатый, в пляжной рубашке и шортах, неторопливо куривший самокрутку, облокотившись на дверной проём.
Завидев меня, он тут же бросил бычок, вытер руку о штаны и протянул,
— О, шеф. Привет. Иннокентий. Мне тут сказали по-поводу работы.
Я протянул руку и пожал.
— Джун, значит. А это что это такое?
— С кем ты разговаривашь? — удивилась Мия, и потом чуть не отпрыгнула в сторону. — Сеяный! Чувствую!
— Я везде хожу с избирательной невидимостью. И приглушением. Привычка, — сказал Иннокентий. — А вот этих ребят — я вызвал. Нашёл телефонную будку и вызвал. У вас там что-то нехорошее творилось.
— Да, блин, нехорошее! Полезай в сферолёт, по дороге расскажешь о себе.
— Я, кстати, и на него невидимость наложил…
— А ты способный. Давай, покажись коллеге — это Мия.
— Очень приятно.
Мия вздрогнула, обнаружив рядом с собой странного персонажа, но руку пожала. Мы протиснулись через толпу вояк, которая не обратила на нас никакого внимания и всё ждала какой-то команды. Упаковались в сферолёт, взяли курс на Грань.
— Ну, что рассказывать.
— Кем работал, какой возраст, кто родители?
— Мне тридцатник. Родители на Дарзит свалили, я остался у прабабки, у Теодоры. В основном — бездельничал. Работал… посыльным на Дарзит. Посылки таскал, главным образом, накопители данных, письма родственникам, приглашения в гости и прочее. Раз в месяц закидывали. Раз двадцать летал. Потом… Надоело. Пришёл к прадеду. Он говорит — к тебе иди. А я тут смотрю…
Его монолог прервался неожиданным входящим звонком от Серафимиона.
— Шеф, нас тут окружили какие-то хрени!
— Дуй обратно, шеф! — добавил голос Энтона.
— Ну что, джун, погнали на твое первое задание!
Я приготовил Алгоритм телепортации.
Глава 26
Големы
Джен вывернуло наизнанку, когда мы втроём телепортировались на крышу «Единорога-3». Мию я оставил разбираться с последствиями драки в кафе, и понял, что совершил ошибку — не стоило, не ознакомившись с ситуацией, перемещаться прямо под пули. Ума хватило пригнуться и залезть в наблюдательный пост над люком.
Какое чувство испытывает человек, внезапно оказавшийся на поле боя? Растерянность, страх? Желание укрыться? У меня это тоже было, но лишь пару секунд. Опыт не пропьёшь — следом последовал взмах рукой, поднявший невидимый барьер по периметру крыши. И только после я начал выяснять обстановку с целью выяснить, как решить проблему изящнее.
«Единорог-3» стоял посреди обширного поля с аккуратно-сложенными стогами сена. Нас окружала пара тысяч странных фигур. Чёрные, серые, коричневые, ростом с человека, с квадратными странными головами. Сделаны они были из чего попало — глина, куски досок, комки соломы. Из рук у них росли стволы — именно стволы, а не ружья. Никакого подобия приклада и спускового механизма не наблюдалось, а пули вылетали безо всякого звука.
— Блин, вы бы сказали, что на крышу присядите! — послышался голос Серафимиона. — Я барьер только вокруг корпуса сделал.
— Нормально. Джен, полезай вниз. Ты… как тебя там, Иннокентий?
— Есть такой.
— Как оцениваешь обстановку?
«Джун» покрутил в руках непонятно откуда взявшуюся папироску.
— Обстановка, товарищ командир, так себе. Я только что сделал тест — эти твари непробиваемые.
— В каком смысле — непробиваемые?
— Мы по ним снарядам — им хоть бы что! — раздался голос Энтона в переговорном устройстве. — Фимка говорит, что…
— Кто⁈
До меня не сразу дошло, что моему коллеге, Сеяному шестого поколения, дали такое смешное уменьшительно-ласкательное прозвище.
— Тут Алгоритм, причем не наших языков, — продолжил Серафимион. — Ни Теодоры, ни Халиба. Попробовал язык Игоря, но я его плохо знаю.
Големы уверенно шагали в нашу сторону, но «Единорог» продолжал движение вперёд, в сторону холмов, за которыми проглядывала полоска моря. Пули некоторое время беззвучно бились о наш барьер, но скоро снова засвистели над головой.
— Так… что за фигня?
Я понял, что мой Алгоритм защиты, который я вызвал интуитивно, оказался слишком простым.
— Вижу! — сказал Серафимион. — Сейчас поправлю. Сделаю купол.
— Мне не нравится, как легко они взломали защиту, — сказал Иннокентий. — И как они собираются, взгляни.
Джун указал на задний ряд големов. И тут я понял, откуда они берутся — они вырастали прямо из грунта, в руках возникали стволы, тут же начинавшие извергать пули.
— Видел что-нибудь подобное?
— Ну, мой троюродный Эльдар, один из учеников у Светозара, вычитал где-то про подобные алгоритмы, применявшиеся в Пош-фо.
— Что за Пош-фо?
Иннокентий некрасиво погасил бычок о приборную панель.
— Вот ты же в курсе, что наша планета Скрадо — дыра по сравнению с Рутеей? Вот теперь представь планету, которая дыра по сравнению со Скрадо. Коренное население разумных — с десяток миллионов, и пара грызущихся колоний хиоттов. В общем, там народ много экспериментировал. И как-то раз мы устроили внутренний чемпионат по строевому у неодушевлёнок. У его команды были самовоспроизводящиеся полевые големы вроде этого, у нас — ветро-водяные элементали из воздушного конденсата.
— Святые третьи геройчики!
— Почему третьи? — не понял Иннокентий. — Мы заняли почётное второе место.
— Из двух?
— Ну да.
Я снова взглянул на големов. Они продолжали формировать стройные ряды и окружать нас радиусом в метров двести.
— Заморозить, начальник? Давай попробую, — предложил Иннокентий.
— Валяй, — кивнул я.
Големы, один за другим, стали покрываться коркой из льда, замедляющей их движение. Под коркой у них был свой собственный защитный панцирь, но тот, что соорудил мой «джун», был на пару сантимов дальше. Прошло секунд десять, и все первые ряды замёрзли.
— А дальше что?
— А дальше у меня мана-тонны кончились, — признался Иннокентий. — Посмотрим, может, этого уже хватит.
Ближайший к нам ряд был уже в метрах тридцати, затем двадцати, тридцати, и вот, наконец, Энтон буркнул в переговорное устройство:
— Сейчас пойдём давить, они стрелять прекратили! — сообщил Энтон. — Что, получилось, что ли, парни?
— Не говори «гоп», коли рожа крива, — сострил я. — Рано ещё праздновать победу.
Учитывая, что каждый голем защищают аж целых два барьерных Алгоритма, давить их вряд ли получилось… Наш шагоход, доселе державшийся на поверхности весьма ровно, приподняло, шатнуло, будто он напоролся не на гору глины и соломы, а на настоящий камень. Стальная нога, к тому же, защищённая барьерным Алгоритмом, справилась, но вот дальше колосс как будто бы упёрся во что-то звонкое и чугунное.
— Вот чёрт! — послышался голос Энтона. — Он как влитой стоит.
Следом с големами начало твориться превращение. Один за другим ледяные колбы, в которые заключил големы Иннокентий, стали лопасть. Ряды снова начали смыкаться. Стволы попадали на землю, а големы принялись срастаться в один большой ком, словно огромный снеговик.
— Чучело какое, — пробормотал Иннокентий, задирая голову. — Откуда у них столько мана-тонн? Да-да, всё как написано было в тех протоколах Больших Игрищ. Было такое.
— Чо ж не сказал! И как ты их поборол?
— Говорю же. Мы получили серебряную медаль.
Скрипнул люк позади и высунулась голова Иоганна. Голос в голове заговорил с ноторскими нотками.
— Узрите, земляные черви, к чему привело вас скудоумие и лентяйство. Говорил же я пилотам сей крепости — идти надобно чрез лес. Там куда безопаснее просторов, и вы бы не потревожили сего подземного йотуна, а теперь вы будем пожраны им. А меня он проглотить не сможет, вот так-то!