— Ладно. Я думала, так будет пикантнее.
Солдаты и с той, и с другой стороны синхронно развернулись к нам спиной.
— Холодно, — поёжился я.
Я всё ещё продолжал искать аргументы против всего этого — уже больше для самого себя. Хотя, признаться, ситуация, когда меня уговаривает весьма сексапильная аппетитная девушка — а сейчас моя собеседница была именно ею — мне весьма льстила, хоть и раздражало некоторое доминирование. Тизири усмехнулась, заметив моё сомнение. Продолжила давить аргументами, пересыпая канцеляритом, для убедительности скинув шерстяную накидку и принявшись за десяток мелких пуговиц на своей блузке.
— Брось, я знаю, что ты с этой малолетней не сошёлся характерами. Наверное, поэтому и в подавленном настроении. Такое бывает. Она всего лишь стажёр. Ты, конечно, тоже стажёр, но руководство распределило тебя на важные участки работы, для чего требуется максимальная концентрация и эффективность. Так что снятие напряжения может быть эффективно получено тобой только предлагаемым мной путём.
Последняя пуговица расстегнулась, обнажив кружева. Мокрый от недавнего дождя камень под ногами тихо зашипел, вся влага испарилась, а в воздухе стало тепло. Я даже почти разглядел тонкую границу полусферы, висящей над тротуаром стены.
— Ладно, уговорила, — вздохнул я.
В воздухе повисло уже знакомое приглашение для соития.
Ушла она так же быстро, как и появилась. После двадцати минут на камне сильно болели колени, локти и спина, и мне пришлось непродолжительно время искать Алгоритмы по самолечению. Со второго раза удалось, только вот это отъело весьма немало мана-тонн, и отложить в «кошелёк» в этот день удалось всего полторы тысячи. Однако накопилось там целых тридцать тысяч мана-тонн, и утром в следующую субботу я принял решение. Я заявился в покои к Серафимиону и попросил:
— Привет, перенеси меня обратно в Теньгород. Если есть мана-тонны.
— Конечно, конечно. Но, может, лучше во Дворец? Там Маркунда какую-то команду музыкальную выцепила, организует концерт завтра.
— «Чрево Чупакабры»? Прямо во Дворце?
— Кажется, так называется, да. Не, ну, зачем во Дворце, за соседним хребтом, в Цамунц, там отец организует трансфер.
Я подумал и, всё-таки, выбрал первоначальный вариант. Хоть и покатушки на сферолёте были достаточно интересными — сейчас не было ни малейшего настроения снова тусоваться вместе со всеми этими богемными старперами. Меня тянуло к обычным работягам и искателям приключений — виду, в эпоху моего рождения почти совсем вымершему, но возродившемуся спустя полтысячи лет.
— Не. У меня тут есть свои планы.
— Какие?
— Да вот… Жилищем решил заняться.
— Похвально! Если нужна консультация Олафа — старина хорошо разбирается в недвижимости.
— Пока не требуется, спасибо. Ну, так как — перенесёшь?
Уже через полчаса я переоделся в гостинице, собрал два тюка разных вещей и верхом на верном скакуне примчался в посёлок скра. По счастью, Энтон и Рюрик были на месте: бард сидел во внутреннем дворе, обложенный инструментами со здоровенной тетрадью в руках и задумчиво что-то вычитывал, одновременно трунькая по струнам «гуслей».
— Привет! — сказал я, но он не ответил.
Четырёхрукий приятель выглядел чрезвычайно увлечённым и погружённым в себя.
Я забрался по лестнице, дёрнул дверь, ведущую в комнату Энтона… и она не открылась.
— Эй! А где Энтон?
Рюрик снова не ответил, и что-то неприятно шевельнулось в груди. Я понял — наш друг был зазомбирован. Снова дёрнул ручку — дверь даже не шелохнулась в петле, стукнул кулаком — удар был гулким, совсем не как по дереву. Прислушался — в комнате слышались голоса, женский и мужской, раздражённые, резкие.
Энтона нашли, понял я. Нашли и замуровали. Нужна была срочная информация — кто, зачем, почему?
Хоть я и занимался самообразованием почти каждый день, в управлении психикой я был плохо прокачен, всё-таки невозможно объять необъятное за столь короткий срок. Поэтому я предпринял единственное возможное решение. Спустился вниз, вырвал тетрадь из рук Рюрика и с размаху дал верзиле сочного леща.
— Ай! Ырда! Ой, это ты, Станис, — пожилой скра потёр щёку. — Не признать тебя.
— Что происходит? Где Энтон?
— Так… он сидеть дом. Пытался чинить устройство…
— И никто не заходил?
Рюрик почесал макушку.
— Я… не помнить!
Я кивнул. Снова поднялся по лестнице, встал сбоку, зажмурился, сжал кулаки… И рывком кинектировал дверь. Дерево вырвалось вместе с дверным проёмом, проломило перила на балконе, пролетело три метра вниз, мимо лестницы и с грохотом свалилось вниз.