Перед уходом Нэкит оставил чемоданы у двери и начал подниматься к комнате соседей сверху. Из-за покрытой синим клеенчатым, словно обрывок старой советской сумки, материалом двери доносилось: "А теперь поправь наволочку слева, а теперь справа подтяни. А что значит, что устала? Давай-давай, порядок наводи".
Нэкит дёрнул дверь за ручку и комната ему открылась. Музыкальный центр кричал властным женским басом и под центром,уперевшись голыми, синими от татуировок пятками, сидела черноволосая тень человека. Тень шаталась, тень не видела света, тень иногда тянулась и хваталась за штору, продолжая слушать музыкальный центр. Единственное, что блестело в комнате, - кнопка Play на музыкальном центре. Тень схватила стакан и кинула им в Нэкита. Он увернулся, но умудрился удариться головой о дверной косяк.
Нэкит со злостью захлопнул дверь, спустился вниз, взял чемодан и решал валить подальше и побыстрее. "Провинция, блять. Обосраться можно, ебанутые все" - быстро проговорил он в лифте.
Выходя из падика, он зацепил краем уха разговор бабок.
- Нора, как с зоны вернулась, так из квартиры не выходит. - говорила одна, похожая на вопросительный знак, выложенный изюмом.
- Порядок наводит. - дряблым, как растянутый капрон синего чулка, голосом вещает другая и хихикает.
- Да чтоб тебя! Она ж мать во время уборки и выкинула. Бейтсовичи, сами понимаете, чего с них взять? — говорит третья, мать участкового.
- Ой, да как выкинула? - первая бабка разворачивает пакетик с пирожком.
- В окно — довольно говорит вторая, раскручивая термос с чаем.
- Ну мать у нее нездоровая была. - звонко стучит пальцем по коричневой косынке мать участкового - Я недавно видела в телевизоре, что это передается.
Нэкит закуривает сижку. "Вовремя отсюда сваливаю. Тут ещё маньячиха скоро заведется" - подумал он и, подчинившись шуму чемодана на колёсиках, идёт под акациями вдоль серой линии тротуара, не обращая внимания на лужицы, витрины магазинов, шум машин, приближение вечера, севший телефон, голод, слабость, проступающую шишку на лбу, разочарование.