И все равно, к новому статусу дяди Миши придется привыкать. Незнакомая ей модель отношений: взрослый мужчина, постоянно рядом с мамой.
Взрослому мужчине предстояло найти выход из ситуации. И он, конечно, нашел.
— Как подросла Зефирка-то наша, — сказал Миша. Нагнулся — я заметила, что почти без усилий, — поднял псинку. Та игриво его цапнула и пустилась лизаться.
— А какие-нибудь команды она знает? — спросил муж, причем таким тоном, что ясно — надо отвечать.
— Не-е-е. А сто такое ка-манда? — спросила девочка.
Миша поставил Зефирку на пол. Повелительно и резко произнес: «Сидеть!» Псинка удивленно взглянула на него. И села, правда вскочив через пару секунд.
— Лежать! — скомандовал Миша. Так как Зефирка не торопилась, опрокинул ее на спинку. Зефирка задрыгала лапками, Лизонька рассмеялась.
— А еще мы научим ее давать тебе лапу, — сказал Миша.
«Кажется, взаимоотношения с отцом у моей дочери будут в порядке», — подумала я.
Жаркая буря улеглась, настало время размышлений. Пока что наши объятия видели Зефирка и Лизонька… как минимум. Мог и кто-нибудь другой. Если и видел, то мне не скажет, а вот другим…
Глава 10
У дворни почти никаких развлечений не существует. Разве, по молодости, на качелях после Пасхи покачаться да поплясать на празднике. На санях зимой с горки скатиться. А сплетни — в любое время года, в любую погоду и в любом возрасте.
Сплетничают друг о дружке, ну и заодно перемывают косточки господам.
Так как обычную для нынешнего времени систему наушничества я не создавала и ни разу не карала за болтовню, то для этой процедуры кандидат получаюсь самый подходящий. Уже не сегодня завтра кто-нибудь шепнет перед сном: «Ох, наша барынька-то». И ладно, что у нас, но скоро этот слушок перелетит из моей людской в гостиные соседних усадеб.
С другой стороны, пойдет слушок, и что? Никакие моральные декларации мой Миша по месту службы не подписывал. Может, учитывая иные слухи, так даже и лучше: «Знаете, какие амуры у голубковской барыни с капитаном-исправником?»
Может, учитывая другой слушок, касающийся свекольного завода, так даже и к лучшему. Поопасятся так нагло на меня клеветать, если узнают, что найдется тот, кто как следует в деле разберется.
А с другой стороны, еще подумать надо. Не выйдет ли большей беды — скажут, за-ради полюбовницы преступление прикрыл капитан-исправник. Еще и на него донос напишут!
Да, Мише надо срочно все рассказать. Будем думать вдвоем, это у нас всегда лучше получалось, чем поодиночке. У него опыт и холодный разум, у меня интуиция и чутье.
Я посмотрела на Лизу, оценила ее чуть насупленные бровки и серьезные глаза. И явный прицел забраться к Мише на колени. Кажется, малышка окончательно его вспомнила как спасителя от страшных дядей. А еще ее покорило то, как мой муж обращается с Зефиркой. К ее собаке еще никто, кроме меня, не проявлял столько интереса и внимания.
М-да, вывод из этого один: выставить ребенка без слез не выйдет. А надо ли? Лизонька не болтлива с чужими, если что и скажет, только Павловне. Или мне самой. Да и не поймет она пока ничего толком из наших разговоров.
— Миша, давай-ка я тебе расскажу все с самого начала. Тут у меня дела творятся — настоящий детектив. Все для тебя.
— Да я уж понял, — хмыкнул муж и все же подхватил Лизу на руки, усадил себе на колени. Посмотрел на меня поверх детских волос внимательно и… как-то так, что я сразу вспомнила: детей мы хотели вместе. И Миша не меньше моего.
Пока же он начал покачивать Лизоньку на коленях. Ребенок сначала рассмеялся, а когда «конек» чуть сбавил темп — задремал.
— Рассказывай, Мушка, будем разбираться. У меня свои соображения есть, но с ними погодим, сначала ты, — сказал муж.
— Покаюсь тебе сразу: глупость сделала, — вздохнула я. — Не просмотрела бумаги тут одни. Давно лежат, все никак руки не доходили. Да и не хотелось лезть, все же чужие письма от чужого мужа, понимаешь?
И я снова поставила на стол и открыла шкатулку с письмами от Эммочкиного супруга.
— Мушка, ну ты даешь, — только и сказал Миша, когда я поведала ему, что вот эти вот бумаги с осени не могу разобрать. — А вдруг там ответ на все вопросы? Ведь того несчастного щеголя не просто так на твоей березе повесили, да и остальное разное, что вокруг поместья и тебя самой творится, неспроста. Ну-ка, быстренько, давай вдвоем глянем. Эмоции оставь в стороне, ты умеешь.
Сразу стало ясно — за дело взялся профессионал. Да к тому же профессионал вдвойне: я только сейчас сообразила, что он с прошлой осени почти каждый день читает реляции, протоколы, осведомления, может, даже переписанные циркуляры. Конечно же, если я брела по строчкам, то он — скользил. И мгновенно понимал смысл.