Выбрать главу

А я все держала в голове ряд: котик, соколик… комарик. Который так и не смог прилететь вовремя с фонариком и саблей.

— А что, если… А что, если, — тихо сказала я, — этот котик-соколик планировал сыграть роль рыцаря на белом коне? Спасти меня от похитителей, которых сам же и нанял? И с Лизой тогда, вспомни… он нашел избушку и точно рассчитывал спасти там детей. И разозлился на тебя, когда ты его опередил.

Миша ответил не сразу.

— Тут вот в чем дело — слишком плохо я к нему отношусь, пожалуй, даже ревниво. Значит, субъективен. И все же отмечу: юноша он сам по себе небедный. Мог кого угодно нанять. Впрочем, разбойников можно соблазнить не только деньгами. Губернская канцелярия легко изготовила бы паспорта — ценность, которую на ярмарке не купишь. А для него канцелярия — соседний офис. Так что…

Муж резко покачал головой, была бы кепка — свалилась бы.

— Нет, огульно обвинять человека не станем, Мушка! Буду выяснять, собирать информацию. Вот тогда и посмотрим. А пока, как говорил Дамлет, принц Гадский…

— Дальнейшее — молчание, — улыбнулась я, вспомнив наш старый семейный мем.

— Вот. Пока не нарою инфу — молчим, чтобы не зайти далеко потенциально ложным путем.

Если Миша говорит «дальше молчим», а я не возразила, то молчу. Хотя… Хотя кольнула меня одна мысль. Но пусть и правда накопает информацию.

На этом и расстались — Миша взглянул на часы и заспешил. Я печально улыбнулась: большинство гостей, даже не милых, увозят от меня съедобные и полезные гостинцы. Тут же лишь немножко пастилы успела дать. Даже от бутылок настойки в лукошке отказался.

— Мушка, — заметил с легкой укоризной, — меня угостят по прибытии. И вообще, с каких пор ты стала меня алкоголизировать в таких объемах?

— Прошлой осенью взял, кстати, — улыбнулась я.

— Так мне надлежало соответствовать имиджу: чтобы полиция — да отказалась от ерофеича, да еще качественного… Теперь же, Мушка… ну, сама понимаешь. Печень — одна, сама же говорила в свое время.

— В наше время, — серьезно ответила я, — теперь опять наше время настало. Береги себя, Миша.

— И ты себя, Мушка. Ни ногой из усадьбы… ладно, из владений. Если что — ко мне посылай, только пусть будет конь выносливый, может, долго искать придется.

Тут-то, кстати, я и рассказала, как решила не отвозить накопленные спиртовые запасы сама, а послала менеджера несколько дней назад. Супруг одобрил, только спросил: точно ли Алексей Иванович должен отвезти спирт именно на казенный завод? Обрадовался, что так.

Миша уехал, а я осталась считать дни и заниматься делом, чтобы уж совсем не зациклиться на одном. Увлеклась, надо сказать. К тому же доверие мое к мужу настолько велико, что даже волнение — как бы в опасности не оказался по своей работе — не могло это доверие перевесить.

Миша взрослый, опытный, умный. У него профессиональная чуйка. Справится со всеми своими делами, подаст прошение о браке и вернется в Голубки. Мы тихо обвенчаемся, никого не ставя в известность, и в Москву поедем уже семейно.

Да, так и будет.

И наговоримся в дороге! Обо всем. О том, как мы оказались в своих новых телах, о том, как привыкали и к ним, и к новой жизни. Мише, между прочим, предстоит рассказать больше: о том, как я входила в роль барыни, он имеет некоторые представления, а о том, как он стал полицейским офицером начала XIX века, я ничего не знаю.

И, конечно, что будет дальше. Уж не знаю, что обретем в Москве, да хоть пустую шкатулку с запиской-пожеланием внутри. Что я могу обрести ценнее, чем то, что уже обрела?

Все, Эмка-Мушка, хватит! Надо заняться делами и отвлечься!

Глава 13

Обычные осенние хлопоты мелкопоместной дворянки удачно наложились на деятельность среднестатистической прогрессорки. У меня хватило ума не тянуть все в одну каску. Я еще с прошлой осени начала примечать среди своих людей тех, кто проявлял интерес к разного рода «штучкам». И по механике, и в химическом направлении. Тут ведь дело какое: человеческому разуму надо просто показать путь и дать толчок — он сам такого напридумает, что воплощать замучаешься.

Вот что удивительно, вовсе не обязательно это была молодежь. Например, лучшим специалистом по улучшению «пральной машинки» оказалась тетка Агафья, веселая разбитная солдатка, прижившая от мимохожих странников еще троих сыновей после того, как ее Ванюше забрили лоб. Женщина была бойкая, разумная и скорая что на язык, что на руку, поэтому остальные деревенские и дворовые кумушки шипели исключительно по углам, а в глаза Агафье про нагулянных сыновей ни одна пикнуть не смела. Тем паче самих пареньков дурным словом задеть.