Я сразу же определил знакомых, а может, и друзей миссис Шторм, для которых поездка была явно не первой. Среди них обратил внимание как на офицеров, так и на штатских. Впрочем, в стране, где государственная служба дает больше выгод, чем любые приватные занятия, мундир не обязательно означает принадлежность к армии. Мистер Макаров признал мою правоту и указал, что небольшая группа юнцов — студенты Института путей сообщения.
Другие пассажиры, как и я, впервые направлялись к миссис Шторм. Несомненно, каждый из них чего-то ждал от этого визита и пытался скрыть ожидание. Почтенный господин в несколько старомодной одежде поигрывал тросточкой у лееров. Я пригляделся не столько к нему, сколько к тросточке и заметил, что набалдашнику не хватает драгоценного камня, утерянного или проданного.
Другие визитеры не пытались скрыть свою бедность — дама в подштопанном платье с мальчиком лет двенадцати. Поначалу ребенок показался мне хромым, но скоро я понял, что у него просто неудобная обувь, а на удобную у родителей нет средств. Столь же нерадостно выглядел молодой немец — он, как и я, с самого начала проявил интерес к двигателю. Но рекордсменом по бедности был молодой человек в сапогах, свидетельствовавших о неумеренном увлечении пешей ходьбой, и в простонародной куртке, именуемой здесь казакином, выглядевший так, что я сначала принял его за чернорабочего.
Я не смог составить определенного мнения о двух офицерах. Они поднялись на борт раньше всех, отыскали в салоне самый затемненный угол и заняли его. Было непонятно, это их первый визит к миссис Шторм или они едут к старой знакомой. В любом случае я надеялся получить ответ на большинство мелких загадок.
Да, мистер Дэниэлс, несомненно, вам было бы интересно узнать о правилах, установленных миссис Шторм для посетителей ее владений. Они были вручены мне в конторе с пригласительным билетом, а также начертаны на стенке салона. Со школьной поры я привык запоминать только те правила, которые планирую нарушить, но некоторые показались мне любопытными, например относительно прислуги.
«Считаем необходимым предуведомить вас, что хозяева владений признают весь обслуживающий персонал вольнонаемными работниками и настоятельно рекомендуют воздерживаться от грубого обращения с ними».
Похоже, именно этот пункт еще в конторе глубоко возмутил господина с ущербной тростью. Мой спутник перевел его гнев:
— Что за каприз! Ладно карты, но это? Может, и шляпу снять перед холопом⁈ Уж лучше не ехать.
Впрочем, так как господин пил чай в салоне винтохода, он все же решился на поездку. Что же касается моего личного отношения к русскому феодальному рабству, то оно, скажу откровенно, возмущает мои филантропические чувства и радует как человека, стоящего на защите британских интересов. Этот архаичный институт затрудняет развитие русской промышленности надежней любого мороза. Точно так же я осуждаю торговлю чернокожими невольниками, но, если бы рабы американских хлопковых плантаций обрели свободу и это лишило бы британские фабрики сырья, я вряд ли бы обрадовался такому обороту событий.
Из других правил я запомнил уведомление о том, что в доме госпожи Шторм избегают карточных игр и разговоров о переменах в образе российского правления. Первый пункт я не нашел абсурдным: русские очень азартны, поэтому желание отвадить от дома любителей фараона и пикета можно назвать разумным. Что же касается второго, то разговоры в России о необходимости конституционной монархии распространены не меньше карточных игр, но у хозяйки дома явно были свои соображения на этот счет.
Мой словоохотливый спутник вступил в беседу с некоторыми из пассажиров. Так как немедленно переводить было бы неучтиво, я решил ненадолго вздремнуть, чтобы без усталости приступить к разрешению загадки миссис Шторм.
Глава 1
Сентябрь 1824 года
— Барыня! Какие закуски подавать сегодня прикажете? — заглянула на веранду дородная кухарка, баба Маша. — Добро вельможные бояре пожалуют, а то ведь, как бывало, наберется разная шантрапа да нехристи. Опять на них конфекты шоколадные изводить? Али блинами с икрой обойдутся?
Я, как всегда, добродушно отмахнулась:
— Все подавай, Марья Сергевна, не нам жадничать.
Кухарка вздохнула и ушла, сдобно бурча про нехристей, дорогой шоколад и сумасбродных бар. А я улыбнулась — что я за барыня? Никакой субординации. Праздничное меню на пятьдесят гостей составлено вчера шеф-поваром Жоржем (конечно, Егором) и утверждено мною. Нашлось место и конфетам, и икре с блинами, и еще тридцати различным блюдам-угощениям, половину названий которых баба Маша не может произнести (хотя может приготовить). Но пусть придет к барыне, похлопочет о барском добре. Это хорошая привычка, и отучать от нее не буду.