Катамнез. По выходе из клиники больной в течение года продолжал оставаться под нашим наблюдением. Пытался устроиться на легкую службу, но начатых хлопот ни разу до конца не доводил. Оборудовал дома переплетную мастерскую, но работал в ней крайне беспорядочно – проводил иногда за работой круглые сутки без сна, иногда же по несколько дней оставался без всякого дела в постели. Кроме переплетания книг ничем другим не занимался. Был крайне неряшлив, не обращал никакого внимания на свою внешность, почти не выходил из дома. К концу 1923 г. наступило резкое ухудшение – появились слуховые галлюцинации, больной начал отказываться от еды, говорил, что еда может каким-то образом повредить ему, по несколько часов застывал в однообразной позе, совершенно не реагируя на окружающее; уже ничем не занимался, сам просил отправить его в психиатрическую больницу.
Клиническая интерпретация приведенного случая не представляет никаких затруднений. Мы имеем перед собою 30-тилетнего пациента, с большим наследственным отягощением, проявлявшего до начала заболевания резкие шизоидные черты своего характера. Интересно отметить здесь, что всегда в своем поведении он обнаруживал некоторую нерешительность, столь свойственную людям, наделенным так называемым психастеническим характером. В 30-летном возрасте развивается душевное заболевание, наносящее большой ущерб его личности. Прогредиентность страдания говорит нам за несомненный процесс, причем вся клиническая картина полностью укладывается в рамки процесса шизофренического. За шизофрению вам говорят и аффективная тупость, и слуховые галлюцинации, и ряд кататонических симптомов в виде отказов от пищи, мутизма, застывания в одной позе. Для подтверждения диагноза можно, правда, с некоторой оговоркой, сослаться и на результаты реакции Abderhalden’a. Отметим здесь, что в начале заболевания пациент был очень тосклив и тревожен, и что его фобии держались только около 7 месяцев, а затем бесследно исчезли.