Все это быстро сложилось в голове у британского посланника в замысловатый узор и, отставив в сторону возню с адмиралом, он решительно встал со своего места и, уверенно перекрыв гул недовольных голосов, попросил у Хьюза слова.
Услышав это, Битти весьма обрадовался, полагая, что дипломат внял голосу оскорбленной гордости и намерен эффектно покинуть конференцию, но жестоко ошибся. Выпрямив спину и чуть касаясь пальцами поверхности стола, Бальфур заговорил, грозно поблескивая моноклем.
- Должен признать, что ваше выступление на конференции господин государственный секретарь, было весьма неожиданным для нас. Сделанные вами предложения поставили нас в затруднительное положение, для разрешения которого требуется тщательное и всестороннее рассмотрение обозначенного вопроса. Я глубоко уверен, что ни одна из делегаций не готова сразу ответить на вашу инициативу. Поэтому, самым разумным действием, на мой взгляд, будет завершение сегодняшней встречи, дабы участники конференции могли известить глав своих правительств о предложении американской стороны.
Речь британского дипломата было встречено с большим одобрением не только европейцами, но и самими американцами. Янки очень опасались, что из-за британского упорства конференция может закончиться, едва начавшись, однако этого не произошло. Лорд Бальфур не спешил дать волю своим эмоциям, имея в своих противниках богатую и сильную Америку.
Пораженный столь недостойным, по его мнению, поведением дипломата, адмирал Битти с гневом покинул зал заседаний. Проклиная в душе «все эти дипломатические штучки», англичанин очень завидовал адмиралу Евгению Беренсу, который возглавлял русскую делегацию и был волен принимать решения, без оглядок на мнение дипломатов.
Назначенный на этот пост в последний момент вместо вице-президента Савинкова, Беренс удачно сочетал в себе таланты военного и дипломата. В противовес Битти, адмирал не спешил выражать свое негодование на предложение Хьюза, уровнявшего его страну по квоте линейных кораблей с Италией, оставив русским символическое лидерство над Португалией, Голландией и Бельгией, обладавших кукольным флотом. Выслушав американский «гаф», Беренс с невозмутимым лицо, принялся наблюдать за дальнейшим развитием событий.
Лишним тому подтверждением тому, что Беренс не является «свадебным адмиралом», были его действия на торжественном обеде данного президентом Гардингом в честь гостей. Прибыв в Белый дом во всех своих регалиях, он стал неторопливо обходить делегации. Высказывая дежурные любезности, адмирал пытался выяснить позицию своих собеседников на предложения господина Юза, попутно зондируя почву для возможного заключения партнерского союза.
В отличие от Евгения Беренса, герой Британии демонстративно не явился на торжественный обед, несмотря на все уговоры лорда Бальфура. « Вы уже сделали свой выбор, сэр. Позвольте мне сделать свой» - мстительно молвил адмирал, с презренной улыбкой на лице, отметая любую аргументацию дипломата. Более того, на другой день, восстановитель линейного флота Британии покинул конференцию, гордо заявив, что не намерен участвовать в публичном унижении своей страны.
В противовес прямым и нетерпеливым военным, у дипломатии свои законы. Порой несколько невзначай оброненных фраз на светском рауте, делают гораздо больше, чем изнурительные часы официальных переговоров и обед у американского президента стал наглядным тому примером.
Политические разговоры за обеденным столом абсолютно недопустимы, но вот обмен мнением в курительной комнате или во время прогулки с чашкой чая, это было обыденным делом. Именно вкушая божественно заваренный напиток, лорд Бальфур убеждал барона Като держаться вместе, говоря, что у островных империй должна быть общая точка зрения на морские вопросы.
Коротко стриженый японец вежливо кивал головой, выражая свое полное согласие со словами высокого лорда, но без консультации с Токио, он ничего не мог обещать. Примерно такой же был ответ Беренсу и главы французской делегации Аристида Бриана, на предложение адмирала о создании «сухопутного союза» против островитян, Англии и Японии.
Таким образом, на конференции возникли коалиции, которые и задали главный тон на дальнейших переговорах. Все остальные делегации только составляли общий фон переговоров и терпеливо ожидали дня завершения конференции, попутно вкушая даровое угощение богатой Америки.
Экономика зачастую диктует свои условия политики, и Вашингтонская конференция не стала исключением. Хорошенько пересчитав содержимое своих сундуков, Лондон дал добро на продолжение переговоров, несмотря на то, что они подрывали главный принцип британского Адмиралтейства. Примерно так же действовали Париж, Москва, Рим и Токио, и вскоре главы всех делегаций выразили свое согласие с предложением Хьюза.