- Александр Яковлевич! – громкий крик прервал благостные посиделки первого помощника комбрига.
- Ну что там ещё? – недовольно спросил Пархоменко вестового из управы, со всех ног бежавшего к нему по улицы.
- Вакуленчук из Дапона передает, что на границе опять буза пошла, Александр Яковлевич – доложил вестовой, с трудом переводя дыхание.
- Какая такая буза? – гневно удивился Пархоменко – опять, что ли Кокубенко со своими башибузуками черных прижимать начал? Ну, говори!?
- Никак нет товарищ замкомбрига. Вакуленчук телеграфирует, в Дапон пришли беженцы с плантации Оберсдорфа. На них напали в большом количестве конные негры, начали всех убивать и палить все вокруг. Всего спаслось двенадцать человек все женщины и дети.
- Конные негры? Они там часом с ума не сошли? Такой ерундистики я ещё не встречал – с удивлением спросил Пархоменко – что ещё доносит Вакуленчук?
- Больше ничего. Негры пришли, пограбили и ушли. Единственное что запомнила одна из женщин, они все время кричали «Матхи!» и у одного из нападавших она заметила знамя зеленого цвета с перекрещенными белыми саблями.
- Ясно, что ничего не ясно – коротко подытожил Александр Яковлевич – беги в казармы и скажи комэску Матюшину, чтобы подходил к управе. Я буду там его ждать.
- Ох, не к стати принесла этих конных чертей в наши края - чертыхнулся Пархоменко – только, только замирились с Ндолой и нате, пожалуйста, новая напасть, «зеленые» объявились.
В виду отсутствия комбрига Котовского уехавшего в Ломе с визитом к Фрунзе, вся власть в Манго, неофициальной столице Котовии лежала на плечах Пархоменко. За два года своего пребывания в Африке, он уже порядком остыл от своей прежней революционной деятельности и, хотя Александр Яковлевич ещё был орлом и лихим рубакой, в глубине души его уже тянуло к тихой семейной жизни.
В управе его уже ждал взволнованный Михаил Грушевский, исполняющий обязанности бургомистра Манго на время отсутствия Гребенюка.
- Ох, чует мое сердце не доброе, Яковлевич – с тревогой сказал бывший борец с царизмом, а ныне ярый идеолог Котовии – не спроста эти конные негры у нас появились. Никак британцы с французами их наняли, чтобы насолить нам.
- Ладно, Сильвестрыч не ной раньше времени. Сейчас съездим к Оберсдорфу и посмотрим, кто это там так озорничает – хмуро сказал Пархоменко.
- Ага, озорничает. Знаешь, сколько людей на ферме Отто Ивановича было? Шестьдесят восемь! А в Дапон всего двенадцать пришло, где остальные? – не унимался Грушевский.
- Где, где, по полю гуляют – недовольно буркнул собеседник – ты лучше мне скажи умная голова, что это за слово такое «Матхи» и у кого это здесь зеленые знамена имеются.
- Матхи? – борец с царизмом наморщил лоб, а затем азартно закивал своей седой головой – это такие повстанцы были в Судане и боролись они против английского гнета ещё до войны.
- Точно? – с сомнением переспросил Пархоменко, который крайне плохо ориентировался в мировой истории.
- Точно – убежденно ответил Грушевский – я это слово сразу запомнил, уж больно оно мерзкое. Матхи, Махди.
- Ну и как они боролись с англичанами – с интересом спросил Пархоменко, в котором проснулся революционный задор прежних лет.
- А никак. Поперли с дури на британские пушки и пулеметы под Одурманом, да и полегли все там курам на смех. Это разве революция? С саблями и копьями на пулеметы. Ясное дело разгромили их англичане в чистую – Грушевский в сердцах сплюнул.
- Слушай, а знамя у них, какое было? – осторожно поинтересовался Пархоменко.
- Ясно какое зеленое, магометанское. У них у всех одно знамя, зеленое – авторитетно заявил Грушевский.
- Точно?
- Точно. Джихад называется.
- Ну ладно – задумчиво произнес Пархоменко – джихад так джихад.
Первый помощник комбрига озабочено потер лоб рукой, а затем словно вспомнив что-то, уточнил у всезнающего Грушевского.
- Слушай Сильвестрыч, а на знамени том белые сабли наличествуют?
- Далось тебе это знамя – вспылил Грушевский – знамя, видишь ли, ему подавай. Не был я там и не видел, есть на нем сабли или нет.
- Ладно, не кипятись. Я вот опасаюсь, не из того ли это разлива наши гости – пояснил борцу с самодержавием удалой кавалерист.
- Да брось ты, Яковлевич. Это явно британцы нам пакостят, точно тебе говорю. Научили негров на конях скакать и на нас науськали. Я их саксонские выверты за версту чую! Их рук дело! – безапелляционно изрек Грушевский.