- Этот прием в вашу честь господин президент, еще более примечательный, чем прием, оказываемый жителями Бостона ранее генералу Вашингтону и более радушный, чем любой прием, продемонстрированный ими со времен Авраама Линкольна – щебетал Кулидж, Вильсону находясь в одном с ним автомобиле.
- Все достойное общество города полностью разделяет вашу позицию относительно создания Лиги Наций, сравнивая её по важности и величине с Декларацией независимости и Великой хартией вольностей – говорил губернатор, радостно помахивая рукой многочисленной толпе горожан из президентского автомобиля. Когда ему ещё выпадет такая возможность покрасоваться перед своими потенциальными избирателями.
Вильсону, конечно, приятно было слушать эти слова похвальбы но, будучи опытным политиком, он прекрасно понимал, что Бостон всегда был оплотом демократов, и его основные схватки с противниками республиканцами впереди.
Президентский кортеж плавно подъехал к местному Капитолию, на ступенях которого была установлена высокая трибуна. Желая продемонстрировать собравшимся свою хорошую физическую форму, Вильсон самостоятельно вышел из автомобиля и поднялся на трибуну, и всем бостонцам сразу стало ясно, болезненный недуг президента остался в прошлом.
Глядя в восторженные глаза горожан, Вильсон буквально заряжался положительной энергией и в этот день он не мог ударить лицом в грязь. Твердо, стоя на трибуне, он голосом человека знающего чего хочет, начал свой монолог. Вильсон с первых же минут речи обрушился на своих противников, осуждая их узкий, эгоистический и некомпетентный подхода к делу по воплощению в жизнь великой американской мечты. Президент клеймил позором тех, кто не понимает все важности нынешнего момента в истории страны, ради которого были принесены жизни американских парней на полях Европы. Создание Лиги наций, вот главное завоевание Америки, которое нельзя пощупать руками, но благодаря которому можно полностью изменить мир, сделав невозможным проведение новых мировых войн.
Ощутив свое причастие к мировой политики, горожане дружно аплодировали своему президенту, жадно слушая каждое его слово и от этого, Вильсон заводился ещё больше.
- Во мне течет кровь воителя, и она не позволяет мне действовать иначе, чем я действую сейчас. Создавая Лигу нации, мы не ограничиваем наши цели и концепции сугубо провинциальными мерками. Мы освобождаем все человечество.
Вильсон сделал эффектную паузу, и толпа моментально разразилась свистом и бурными овациями.
- Если мы не сделаем этого, вся слава Америки увянет и вся её мощь рассеется. Думайте об этом американцы, думайте о том мраке, в который может погрузиться мир, если мы откажемся от наших целей и планов. Всякий кто подозревает, что Америка разочарует мир, не знает Америку. Я приглашаю вас присоединиться к чувствам нации и перестроить мир по новому образу и подобию.
Шквал аплодисментов был ответом Вильсону за эти слова. Собравшимся на площади святого Патрика американцам очень понравилась возможность переделать старый мир по своим американским лекалам. Раззадоренная речью властителя Белого дома, восторженная толпа горожан провожала американского президента до самого железнодорожного вокзала, на котором находился президентского поезда прибывшего в Бостон, что бы забрать Вильсона. Превознемогая легкий звон в голове, счастливый оратор поднялся по вагонным ступеням и из тамбура помахал рукой восторженным бостонцам, после чего отбыл в столицу, в легкой эйфории от своего первого успеха.
Видя, какую бурную реакцию, вызвала речь президента перед жителями Бостона, республиканцы не рискнули подвергнуть сомнению идею Лиги наций до выступления президента перед конгрессом. Видя успех противника, они решили затаиться в ожидании, когда Вильсон сам совершит какую-либо ошибку, с помощью которой можно будет разрушить весь его замысел относительно Лиги наций.
Вечером 26 апреля президент устроил в Белом доме банкет для тридцати четырех членов конгресса. Яркие огни впервые за время двухлетнего военного затишья осветили окна президентской резиденции. Вильсон с супругой лично встречал своих гостей, демонстрируя какое значение он предает их визиту. Гости с удовольствием отведали угощения, что впрочем, не помешало им обсудить между собой скудную выпивку, не высокое качество предложенных сигар и манеры поведения хозяйки Белого дома.
Когда трапеза была завершена, гостей пригласили в холл, где для них были расставлены мягкие кресла, перед которыми расположился сам Вильсон. Он изложил слушателям итоги заседания в Париже, а затем два часа отвечал на вопросы гостей, главный смысл которых сводился к тому, сможет ли Америка утвердиться в послевоенном мире в качестве лидера и не экономическая ли ловушка для страны Лига наций.
Вильсон старался, как мог, но в этот день его красноречие не смогло полностью развеять сомнение некоторых конгрессменов, для которых вместо эфемерной всемирной организации, требовалось материальное подтверждения правильности действий президента. Возможно, всему виной был талисман в виде дубового желудя, выпавшего из кармана президента в тот момент, когда он направлялся в зал к конгрессменам.
В этот же день бывший единомышленник президента, а теперь его самый заклятый противник полковник Хаус был приглашен в закрытый клуб нью-йоркских богатеев для встречи с людьми, которые считали себя истинными правителями Америки. Он располагался в одном из высотных зданий города, не попавшего под немецкую бомбежку прошлого года. Даже в этом, многие из членов этого клуба видели перст судьбы, охранившей избранных людей от военной напасти. Одетое в сталь и бетон, с большими зеркальными окнами, это многоэтажное здание олицетворяло могущество и мощь американского государства, уверенно шагавшего в будущее, семимильными шагами.
Широкий и просторный лифт, бесшумно вознес Хауса к небесам, где его встретили коридорные, которые своей гордостью и достоинством, ничуть не уступали британским аристократам в десятом поколении. С одного взгляда на них можно было понять, здесь, за наглухо закрытыми дверями царил дух денег, который и придавал всем присутствующим многократную уверенность в себе над всеми остальными людьми.
- Полковник Хаус? – надменно спросил коридорный и, дождавшись подтверждения, холодно кивнул головой в сторону богато инкрустированной двери – пройдемте, вас там ждут.
Мягко щелкнула витая позолоченная ручка под одетой в белую перчатку рукой коридорного, и Хаус очутился в просторном обеденном зале, из огромных окон которого открывалась поразительная панорама на Нью-Йорк ещё не совсем пришедшего в себя от немецкой бомбежки. Полковник так залюбовался этим зрелищем, что в первые секунды не заметил присутствие самих хозяев, которые сидели за большим круглым столом чуть в стороне от входа.
- Подойдите сюда, Хаус – раздался властный голос и мгновенно, оторвав взгляд от окна, смущенный посетитель засеменил к хозяевам жизни. Их было четыре солидно одетых человека, из которых Хаус знал лишь только одного, Пола Варбурга, вице-президента Федеральной Резервной Системы США. Никто не предложил Хаусу сесть, и он так и остался стоять перед четверкой банкиров, словно преступник перед трибуналом Верховного суда.
- Ваши предсказания относительно действий президента полностью оправдались полковник. Вудро закусил удила и как неистовый проповедник слова божьего пытается наставить Америку на путь праведный, который он видит только в Лиге наций – произнес седовласый господин сидевший в центре стола. Хаус позволил себе чуть улыбнуться, однако седовласый осек его холодным взглядом и лицо полковника, сразу затянуло маска полного внимания и почтения.
- Вильсон окончательно вышел из-под контроля, а ведь именно вы полковник рекомендовали его господину Максу Варбургу как выгодный проект вложения наших капиталов, не так ли? Вам поверили. В предвыборную кампанию Вильсона было вложены миллионы долларов, и что в конечном итоге получили? От первичных успехов у него помутилось в голове, и он возомнил себя новым мессией для Америки. Мы благодарны вам Хаус за столь удачное вложение наших денег, но возникает вопрос, не слишком ли дорого обошлось нам это приобретение.