- Что вы имеете в виду – насторожился англичанин, для которого любое продвижение русских к югу воспринималось очень болезненно.
- Мы хотим передвинуть свою границу с Румынией с реки Прут по реке Сирет, и тем самым оставив за собой столицу Молдавии, город Яссы.
- Это невозможно! – гневно воскликнул Клемансо – румыны наши боевые союзники господин Алексеев и мы не можем требовать от них никаких территориальных уступок.
- А, на мой взгляд, очень даже можем, если вспомнить их сепаратный мир с кайзером летом прошлого года, из-за чего я не мог снять с румынского фронта ни одного солдата – парировал русский правитель - они предали нас именно тогда, когда немцы вот-вот должны были взять Париж, господин Клемансо, вспомните те дни.
Тени гнева промелькнули по лицу француза, при упоминании тех трагических дней. Париж был спасен лишь своевременным русским наступлением, за которое пришлось списать все военные долги своего восточного союзника.
- Это очень жестоко по отношению к румынскому монарху – попытался урезонить Алексеева Ллойд-Джордж, но тот был неумолим.
- По моему мнению, он полностью скомпрометировал себя подобным сотрудничеством с нашим общим врагом, господин премьер и не заслуживает никакой жалости. Впрочем, если вы не согласны, мы можем снять это требование, но тогда будут уменьшены польские территории уступаемые нами.
- Но требуемые вами территории, вкупе гораздо больше того, что вы собираетесь уступить, месье Алексеев. На мой взгляд, это не вполне равноценный торг – произнес Клемансо голосом опытного лавочника.
- Не очень намного – без тени смущения тут же отпарировал верховный правитель – и кроме этого, предлагая подобный обмен, мы учитывали те земельные приращения, которые румынская корона получит от австрийцев. Я имею в виду Трансильванию и часть земель Баната. На мой взгляд, этого вполне достаточно для такого ветреного союзника как Румыния.
Если же вы не согласны с нашими расчетами, то тогда мы будем решительно против, такого огромного приращения румынских территорий и будем настаивать на передачи их Чехословакии.
Словесная перепалка за столом от речи русского правителя продлилась около получаса. Союзники пытались урезонить аппетиты Алексеева, но русский правитель твердо стоял на своём, говоря, что он предлагает полноценный обмен, а не требует себе чего-то сверх меры. Дав союзникам, возможность выпустить пар, по прошествии времени, Алексеев поставил вопрос ребром, и союзники были вынуждены принимать решение.
Ллойд-Джордж вновь поддержал русского правителя, видя, что его действия сильно раздражают Клемансо. Сам французский премьер так же согласился с предложением России, поскольку тем самым между нею и Румынией ложился раздор, а это было в его далеко идущих планах, по созданию санитарного кордона вокруг России очень на руку.
Американский госсекретарь вновь умыл руки, европейские территории его мало интересовали, а поручение президента об изменении польских границ он полностью выполнил. Вон сколько много земель уступил русский правитель и при этом на деле поддержал план Вильсона по уничтожению Пруссии. Лансинг нисколько не сомневался что, придя в Пруссию, русские начнут депортацию местного населения. Однако дома его ждали вновь упреки со стороны Вильсона.
- Как вы могли согласиться на то, что Варшава останется в руках русских Лансинг. Ведь она польская столица и является символом их государственности!?
- Извините сэр, но этой особенности я не знал. Сейчас их слишком много образовалось в связи с развалом австрийской и германских империй.
Услышав подобное признание Вудро ещё некоторое время, гневался на своего дипломата, хотя признаться честно, о Варшаве он сам узнал не далее как вчера, получив письмо от самопровозглашенного польского президента господина Падаревского. Заливаясь соловьем, польский президент умолял Вильсона довести дело о возрождении польского государств до конца с обязательным присутствием в новом польском государстве её столицы. Прося американца о помощи, Падаревский клятвенно заверял, что весь польский народ будет свято помнить всю ту доброту, что сделает господин президент для польской свободы.
Одним словом американский президент только недавно узнал о существовании Варшавы и её статусе для поляков. Конечно, Вильсон мог спокойно закрыть глаза на промах своего дипломата, главное, на что он делал упор в своей политике, свершилось и русские, отдали большую часть своих земель в Польше. На этом можно было бы успокоиться и более к польскому вопросу не возвращаться, но на сегодня Вильсону были очень важны голоса польских эмигрантов наводнивших Америку за последние десятилетия. Поэтому он в который раз приказал Лансингу продолжить переговоры с русскими, требуя возвращения полякам их столицу.
Проклиная в душе поляков и их требования о передаче им Варшавы, Лансинг на очередном заседании вновь поднял польский вопрос, чем вызвал тихое негодование лорда Керзона, возглавлявшего союзную комиссию по определению польско-русских границ. Из-за действий американской стороны, комиссии лорда Керзона приходилось только, и переделывать с таким трудом сделанную работу.
Желание американцев видеть Варшаву польской столицей, горячо поддержал Клемансо и британский премьер, в один голос, утверждая, что Краков никак не подходит для такой роли. Поднимая польский вопрос, союзники были готовы услышать яростные крики со стороны русской делегации, но к их удивлению Алексеев спокойно отнесся к заявлению американской стороны, и вновь начались торги.
Вопрос о возможности продолжения торга польской территорией, Алексеев обсуждал прошлым вечером с Мишаковым и Ивановым. И мнение сторон вновь разошлись; кавказец стоял, за то, что бы полностью сбыть польские земли, Мишаков ратовал за сохранение их в составе России.
- В случаи заключения мира мы и так получаем все, что нам было необходимо, Галицию, Молдавию, проливы и турецкую Армению. А поляки обязательно будут бунтовать – отстаивал свою точку зрения Иванов. – Всегда надо вовремя остановиться, а иначе это может выйти нам боком, как заворот кишок у человека, съевшего сверх меры.
- Но ведь Варшава это Европа – пафосом в голосе произнес дипломат - и лишаться такого важного элемента европейской дипломатии, это верх глупости, как вы этого не понимаете.
- Нам нужен не плацдарм, который все время придется оборонять и от удара с фронта, и от бунта в тылу. Сегодня нам нужен относительно дружественный сосед, с которым можно будет договориться миром, а не жаждущий реванша агрессор, готовый напасть на нас в любой момент по приказу господина Клемансо, ради чего он так хлопочет вокруг поляков и румынов. Ведь по своей сути они дешевое пушечное мясо для новой большой войны.
- Этого не может быть! – вспыхнул дипломат, но Сталин резко перебил его, - может, очень даже может. Вы плохо читали бумаги господина Игнатьева, а там все ясно и понятно сказано. Даже мне, не искушенному в дипломатии человеку ясно, что Польшу и Румынию, господин Клемансо готов использовать двояко не только против нас, но и против Германии и Болгарии.
- Хорошо – прервал их диалог Алексеев – допустим, вы правы Иосиф, но, что тогда нам требовать взамен? Вы сами сказали, что у нас все есть, а лишние земли могут вызвать заворот. Здесь вы противоречите себе.
- Ничуть ваше превосходительство. Конечно, можно предложить их продать, но господа союзнички откажутся обогащать нашу страну. Есть у меня одна идея. В числе трофеев господ союзников, есть один, который, по моему мнению, они согласятся обменять на Варшаву и прилегающие к ней земли. - И хитро подмигнув правителю, он ткнул пальцем в географический атлас. Наклонившись над широким листом атласа, Алексеев вначале удивленно хмыкнул, а затем произнес: - Это интересный вариант.
Новое заседание «совета четырех» Верховный правитель России встретил, что называется во все оружие, и начал не спеша торговаться, подобно опытному лавочнику, не желающего сбить цену своего товара. Как и в случае с Лодзью, вся железная дорога и варшавские заводы были объявлены российской собственностью, которая подлежала выкупу. Священная корова под названием частная собственность всегда было неприкасаема в мире капитала.