Но что более конкретно можно сказать о познаниях Сульпиция в греческом языке?
Данные “Хроники” намекают на то, что он был в состоянии воспользоваться им, так как в его описаниях арианских споров он предпринимает попытку объяснения различий между понятиями o m o o u s i o V , o m o i o u s i o V и a n o m o i o u s i a . Ранее он смог освоить “Хронографию” Юлия Африканаи, - снхронизацию церковной и светской истории, написанной на греческом[97]. Кроме того, существует мнение о том, что Сульпиций почерпнул информацию о персидских делах от таких греческих авторов как Плутарх и Страбон, но это выглядит сомнительным[98].
Скорее всего уровень образования, полученный Сульпицием, был все же выше, чем тремя веками раньше. Базируясь, в основном, на греко-римских классиках, оно, фактически, не подверглось влиянию развивавшегося христианства. Обучение христианской вере и морали было делом семьи и церкви, оно никоим образом не замещало классического образования. Таким образом, формальное образование Сульпиция было всецело классическим по содержанию, что и объясняет устойчивость греко-римского влияния на него после обращения к аскетической жизни. Усвоение же христианства происходило иначе, через овладение катехизическим курсом до крещения, дополненным самостоятельным чтением, проповедями и общением с христианами, прежде всего, с Мартином[99].
К счастью, в некотором отношении мы можем выйти за пределы этих абстрактных рассуждений, используя косвенные свидетельства, предоставляемые самим Сульпицием. Стиль прозы аквитанского писателя был внимательно проанализирован П. Хильтеном, который сумел показать его эклектичность. В “Хронике”, работе прежде всего исторической, Сульпиций воспринимает стилистику ранних римских историков, таких, например, как Саллюстий и Ливий, которые писали неритмической прозой. Однако в своих работах, посвященных Мартину, клаузулы в конце предложений свидетельствуют об умении Сульпиция писать метрической и ритмической прозой, которая в то время была в моде[100].
Но не менее интересным для нашего исследования является то, что произведения Сульпиция дают нам возможность узнать о тех книгах, которые он читал, что приводит к более лучшему пониманию литературного контекста. Предмет дальнейшего нашего обзора распадается, соответственно, на две части: классические авторы и христианские.
1. Классические авторы, известные Сульпицию[101]
Из всех классических авторов, известных Сульпицию, особое место занимает Саллюстий. Дело заключается не только в том, что Сульпиций хорошо знал “О заговоре Катилины” и “Югуртинскую войну”, и не только в том, что стиль этих произведений настолько сильно повлиял на его “Хронику”, что Сульпиций был окрещен “христианским Саллюстием”. Более значительным представляется тот факт, что восприятие Сульпицием событий прошлого и настоящего зачастую происходило под влиянием чтения произведений именно этого историка. Сульпиций воспринял идею Саллюстия о том, что мир клонится к моральному упадку, олицетворением которого выступает жажда богатства и власти. Из них, в свою очередь, берут начало раздоры. Именно сквозь призму этого убеждения Сульпиций рассматривает распри в галльской церкви эпохи Константина, жадность епископов, их стремление к власти и враждебность к чистому и светлому христианству Мартина. Почти половина пороков, которые он приписывает современной ему церкви в конце своей “Хроники”, являются пороками, описанными в свое время Саллюстием: “зависть, партийность, похоть, алчность и праздность”. Однако влияние Саллюстия прослеживается не только в “Хронике”, но и, как мы увидим, в начале “Жития Мартина”, которое, как нам представляется, являет собой своего рода сознательный диалог с Саллюстием.
97
Chron II, 40, 1-3; G.K. van Andel. Op. cit., р. 93. Относительно Юлия Африкана см.: G.K. van Andel. Ibid., рp. 26-28; S. Prete. Op. cit., рр. 48-49.
98
Подробнее об этом см.: S. Prete. Op. cit., рр. 49-50; G.K. van Andel. Op. cit., р. 36. Но, скорее всего, Сульпиций воспользовался в этом случае Помпеем Трогом.
101
Речь пойдет о тех авторах, которых не упоминает в своем индексе Хальм (CSEL 1, p. 258).