Паулин хвалит Сульпиция за его жизнь, “постороннюю” этому миру. Вместо наполнения своего дома мебелью и богатством, “ты заполняешь его странниками и нуждающимися, оставляя для себя только один угол. Как последний слуга ты прислуживаешь своим собственным рабам. Ты ведешь себя не как отец почтенного семейства, давая временное пристанище в своем доме, но, скорее, сам размещаешься здесь как наемный слуга или наниматель”[25]. Возможно “странники и нуждающиеся” - это духовные братья, которые, как надеялся Паулин, вместе с Сульпицием присоединятся к почитанию св. Феликса Ноланского, а “мальчики” - его слуги. Они носили обычную тонзуру и одеяние монахов[26]. Мальчики, доверенные Сульпицию, воспитывались им как монахи и готовились стать священниками[27]. Это были духовные сыновья Сульпиция, о которых упоминает Паулин в других местах[28].
Возможно, что рядом с Примулиаком жили и другие монахи, но они не принадлежали к общине Сульпиция: согласно “Диалогам”, в течение всего первого дня дискуссия шла между Сульпицием и его двумя друзьями, на следующее же утро явилась толпа монахов и клириков из ближайших окрестностей. Похоже, они жили достаточно близко, чтобы узнать о собрании, где рассказывали о Мартине, и пришли поучаствовать в нем[29].
Помимо непосредственно Примулиака, Сульпиций был тесно связан со своим другом Паулином их общим стремлением к аскетической жизни. Во-первых Паулин очень хотел, чтобы Сульпиций навестил его в Ноле и невозможность для Сульпиция сделать это серьезно осложнила их отношения[30]. Однако к 400 г. Паулин смирился с тем фактом, что их дружба может основываться на регулярном обмене письмами, на ежегодном обмене курьерами, преимущественно монахами. Наиболее известным среди них был монах Виктор, который, по общему соглашению, направлялся как посланник между Примулиаком и Нолой, проводя свое время равным образом там и тут[31]. Паулин послал Сульпицию “евлогию” (похвалу) кампанскому хлебу, как он уже сделал это ранее по отношению к африканскому монаху Алипию. Несколько лет спустя Сульпиций послал своему другу власяницу из верблюжьей шерсти, на которую Паулин откликнулся приветствием: она послужила ему напоминанием о своих грехах и напоминала о библейских героях - Илии, Давиде и Иоанне Крестителе[32]. Каждый из друзей скорбел о своей греховности и восхвалял примеры других святых. Сульпиций послал Паулину свое “Житие Мартина” и, возможно, другие работы о турском епископе[33]. Паулин с гордостью читает их своим близким: Мелании Старшей, Ницетию, епископу Ремесианскому и многим другим святым мужам. Жития святых выстраивались рядом с Библией как основной предмет чтения для аскетов, и сообщается, что Мелания особенно часто принимала участие в этих чтениях[34]. Паулин также с радостью совершал в подражание Мартину ряд уничижительных поступков, например, мытье рук другим, хотя он и признавался, что только один раз зашел столь далеко, что, следуя примеру Христа и Мартина, вымыл другому ноги[35].
Эта маленькая деталь весьма примечательна. Она говорит о том, что аскетическая жизнь в том виде, как она практиковалась Паулином и Сульпицием, была более утонченной и возвышенной, чем в Мармутье при Мартине. В то время, как последний решительно отвергал приглашения великих мира сего на обеды и пиры, Сульпиций не мог отказать таким людям и настоял на допущении экс-викария Евхерия и консуляра Цельса на слушание рассказа Галла о Мартине[36]. Другое важное отличие заключается в том, что в Мармутье тексты для переписывания давались только молодым монахам, старые же монахи были полностью свободны для молитвы. Сульпиций же оставался весьма книжным человеком. Он имел в своем распоряжении стенографов и обращал внимание на стиль своих произведений, особенно тех, которые были посвящены Мартину, где клаузулы в конце предложения тщательно шлифовались[37]. Он требовал от Паулина исторических сведений для своей “Хроники”. Он построил церковь и баптистерий в Примулиаке и украсил последний изображениями Мартина и Паулина, написав несколько посвятительных стихов. Не удовлетворившись этим, он попросил Паулина составить еще несколько[38].
26
Об одежде и тонзуре см. "ответ" Паулина (ер. 22, 2), который был получен Сульпицием (ер. 23, 2). "Духовные братья" - Paulinus, ер.5, 15, "мальчики" - Paulinus, ер. 11, 1; Sulpicius, ер. 2, 5; D II, 14, 5 и III, 3, 5. Здесь мы, возможно, сталкиваемся с пересечением понятий "духовные братья" и "мальчики". Параллель этому мы находим в монашеских обычаях Малой Азии эпохи Василия Великого, когда "рабыни могли сопровождать своих хозяек в период их аскетической жизни и продолжать свою службу при них" (W.K.L. Clarce. St. Basil the Great. Cambridge, 1913, p. 95).
27
См.: Paulinus, carmen 24, 669-768 (CSEL 30, pp. 228-231); E.-C. Babut. Saint Martin de Tours. Paris. n.d. [1912], p. 41.
28
Ер. 27, 3-4. Сожаление Паулина по поводу того, что он не имеет у себя таких сыновей, говорит о том, что эти "мальчики" всего лишь монахи, но только в ином обличии, чем монашеская братия в Ноле (Ер. 23, 8). См.: P.G. Walsh. Op.cit. Vol. II, p. 320, n. 13.
29
D III, 1,1; 1, 3-5. Сходным образом Кляр имел свой собственный монастырь вблизи Мармутье (V. M. 23, 2).
33
Paulinus, ер. 11, 11. Окончание ер. 32, 7 подразумевает, что Паулин, наконец, получил второе письмо Сульпиция; D III, 17, 3-5 и что скоро получит "Диалоги". Подобным же образом Паулин рассылал и свои литературные труды (ер. 28, 6).
34
Paulinus, ер. 29, 14. Ее внучка, Мелания Младшая, похоже тоже имела такую склонность (Vie de Sainte Me lanie, chs. 23 et 26. Ed. Gorce. Pp. 174, 178-180 (SC, 90)).