и человека неодинакова, то как же он совмещает в себе... - Терри, - он прикасается к ее руке, заставляя отвлечься от сумбура в собственной голове, и его голос, кажется, еще хранит следы светло-зеленого ветра, которым всего минуту назад был залит доверху этот серый неприметный ангар. - По-моему, вы переутомились, - негромко произносит он, тщательно выговаривая каждое слово, будто не уверен, что в противном случае она его поймет. - Пойдите к себе и отдохните пару часов. А после мы встретимся в кают-компании, и я отвечу на все ваши вопросы, - примирительно поднимает руки он, заметив тень протеста в ее глазах. - Это в моих же интересах. Она медленно кивает, почти не осознавая этого и, не заметив, как отпустила его руку, разворачивается и идет к двери. В одиночку добравшись до своей каюты, она оказывается способной лишь на то, чтобы обессиленно рухнуть на кровать и забыться глубоким желанным сном. На этот раз - никаких сновидений. *** Открыв глаза, Терри с удивлением поняла, что проспала не больше полутора часов. Засыпая, она была уверена, что для полного восстановления ей понадобится не меньше восьми, но организм решил преподнести ей сюрприз. Чуть слышно скептически хмыкнув, она встала и, наскоро приведя себя в порядок и захватив по дороге чашку кофе из репликатора, направилась к компьютеру. «Вы на мостике?» Присев за стол, Терри рассеянно потягивала кофе. Вскоре мессенджер пискнул, и на экране высветилось входящее сообщение. «У себя. Вы в порядке?» Она склонилась над клавиатурой. «В полном». Короткое мгновение раздумий. «Вы обещали мне ответы». Несколько минут мессенджер не реагировал. «Торопитесь расширить свои познания в ксенобиологии?» Терри закатила глаза. «Надеюсь реабилитировать свою выпускную работу. В прошлый раз мне пришлось менять тему в последний момент». «Впредь будете умнее. Старые предрассудки не сдаются так легко». И - еще через минуту: «Жду вас в кают-компании». Она залпом допила кофе и направилась к выходу. *** По мере того, как Терри знакомилась со все новыми помещениями и отсеками «Возмездия», она неизменно задавала себе вопрос: насколько Хан, проектируя этот корабль, ориентировался на себя, и насколько - на задачи, поставленные адмиралом Маркусом? С одной стороны, крейсер был явно устроен как исключительно военный объект, спартански обставленный и лишенный каких-либо дополнительных внешних изысков. В цветах интерьера преобладали синий и голубой, между ними изредка просматривался металлик. Приоритетом явно было удобство, а не красота, но в строгих формах и чистых пропорциях присутствовало свое изящество. Если он планировал побег, то думал ли уже об этом, когда создавал эскизы внутреннего облика корабля или не счел нужным уделять этому внимание? - размышляла она, проводя ладонью по стенным панелям кают-компании и глядя на то, как они мягко поблескивают чернильно-синим, там, куда не достигает свет, переходя в глубокий темный графит. Дверь закрылась за ней с тихим шелестом, и Терри обратила взгляд на Хана, сидящего за овальным столом, на том же месте, где она увидела его, когда была здесь в первый раз. Высокие скулы, внимательный взгляд, длинное лицо. Губы, отчеркнутые так явно, выразительно и бесстыдно, что, будь она циничней, решила бы, что все дело в какой-нибудь хирургической пластике. Он может вызывать волнение, без удивления думает она. Отчего-то сказать об этом вслух ей не кажется странным, но вместо этого Терри проходит к столу и садится рядом с ним. Молчание длится, царапая когтями кожу, прислушиваясь к биению пульса и проводя между ними невидимые нити предполагаемых, но не сказанных слов. Прикрыв глаза, Терри почти видит, как они сближаются, расходятся, на миг соединяются, пересекая друг друга, и снова бегут каждая по своей траектории, словно следы, которые оставляет на льду фигурист, исполняя сложную дорожку шагов. Она не торопится, ждет, пока тишина между ними сама решит, кому заговорить первым. И уже через несколько минут тишина подчиняется его голосу, так же, как мягкая ткань подчинилась бы движению руки. - Итак, что вы хотите узнать? Терри задумалась. А в самом деле, что? С того времени, когда она вплотную занималась изучением драконов, прошло не меньше трех лет, и многое из того, что казалось существенным и важным тогда, впоследствии выгорело, подобно старой форме на солнце далекой планеты, сделавшись примечательной игрушкой, тем, о чем можно поговорить в компании друзей, поделившись воспоминаниями о юности, зная, что тебя никто не осудит и не примется смотреть на тебя как на сумасшедшую, почти утратив первоначальные силу и страсть. С удивлением, которого сама от себя не ожидала, она вдруг поняла, что за истекшие годы почти что сумела убедить даже свое упрямое любопытство в том, что драконы - не более чем плод чьего-то бурного воображения и сказка, которую рассказывали детям тысячелетия назад. Но то, что она видела сегодня, было больше, чем повод пересмотреть свои взгляды или причина сделать попытку заново осмыслить уже понятое. Это было открытие, с которым - Терри была убеждена - не только ей, но и всем жителям Земли еще только предстояло как следует разобраться. И отчего-то ей казалось, что этот путь не будет безоблачным или простым. Девушка нахмурилась. Даже сейчас, имея за плечами десятки и сотни часов упорного просиживания в библиотеке академии Звездного флота, непрерывной работы с файлами информатория института биологии и археологии дочеловеческих гуманоидных рас Американской академии наук, имеющими хотя бы малейшее отношение к драконам или тем, кто мог быть по фенотипическим или генетическим признакам оказаться близким к ним, она не была уверена, что тогда или потом, когда ее работа сделалась просто воспоминанием и личным хобби, двигалась в правильном направлении. Терри подняла голову и снова взглянула на сидящего перед ней мужчину. Теперь она вспомнила и окончательно осознала, что казалось ей таким знакомым и во внешнем облике, и в манере говорить, и в поведении Хана. Несмотря на то, что материалов о дочеловеческих расах в библиотеках Земли было предостаточно, большая часть из них считалась относящимися, скорее, к мифологии и этнологии, чем к объективным данным антропологической науки. Это касалось как описаний протогуманоидных скелетов, так и полученных в результате экспедиций в отдаленные районы планеты от местных жителей сведений о существах, обладающих странной схожестью одновременно с людьми и крупными ящерами. Исключение составляли... Закрыв глаза, Терри едва слышно застонала. Сейчас, спустя почти два дня после того, как она обратилась к этому вопросу, перед ее мысленным взором с абсолютной точностью возникла картина, недостающая деталь которой недавно мучила ее во сне. Терри откинулась на спинку стула и широко открыла глаза. Огромная библиотека, полная древних бумажных томов. Книга, которая, будто бы сама, требуя открыть ее, попросилась ей в руки. Книга в светло-зеленом переплете с золотым тиснением на корешке. Вспомни она название этой книги, их разговор состоялся бы намного раньше. Конечно, если бы она не решила, что воображение просто вздумало сыграть с ней глупую шутку. Это был редкий фолиант издания конца XXI века, репринт 1595 года, средневековый трактат «О драконах и существах, столь же величественных, сколь и устрашающих, записанный смиренным слугой Божьим иеромонахом Мартинием в году 1406 со слов благословенного епископа Авия». Помимо религиозных поучений и очевидно фантастических историй текст содержал большое количество отрывков, не вписывавшихся ни в одну из известных на то время философских и научных традиций и вызывавших ожесточенные споры ученых в течение долгих веков. В XX веке все эти отрывки были собраны вместе и проанализированы, а после - изданы отдельным приложением (которое в неизмененном виде вошло в экземпляр XXI века) неким Вернером Тиллсом под общим названием «Мелимата». Происхождение этого имени, как и его значение, оставалось для современных исследователей загадкой, но главным было не это. Наиболее существенным для всех, обращавшихся к этой теме, и Терри, конечно же, входила в их число, было то, что именно «Мелимата» оказалась единственным источником, сохранившим - или позволявшим предположить, что сохранил, - более или менее подробное описание драконов как реальных существ. Собственно, размышляла Терри, если быть справедливой, приходится признать, что возражения противников склонности «драконофилов», как ее увлеченных подобными исследованиями коллег иронически называли в научных кругах, воспринимать «Мелимату» в качестве достоверного источника были оправданы: во-первых, единственный отрывок текста, позволявший делать какие-либо твердые выводы, представлял собой кусок очевидно более объемного творения, которое вполне могло оказаться самой обыкновенной древней поэмой о приключениях великих героев и волшебных существах, а, во-вторых, не было никакой уверенности в том, что признанный в качестве официального перевод со старофранцузского отличался точностью и адекватностью. Впрочем, по большей части, правильность передачи смысла древнего текста не вызывала сомнений, за исключением знаменитого отрывка, который и становился камнем преткновения в любой дискуссии. «Ранним утром я шел к реке, чтобы напиться чистой воды, и встретил человека и дракона. Он улыбнулся мне и ус