о места за консолью и, пройдясь пальцами по каким-то клавишам на приборной панели, сделал приглашающий жест рукой. - Капитан, идите ко мне. «Придушу», - отстраненно подумал Кирк, тут же вспомнив, что сам отправил Дэниэла работать над программными модулями «Энтерпрайз», забыв о том, что наиболее приоритетными из них являются... Джим вздохнул и спросил: - Ты с самого начала написал ее так, чтобы в нужный момент она зависла и заблокировала протоколы безопасности? - Программу для системы видеонаблюдения? - весело уточнил Дэниэл; его темные глаза понимающе блеснули. Джим в ответ лишь утвердительно кивнул. - Да, капитан, - все тем же раздражающе довольным голосом отозвался юноша. - Я думал, вы сразу догадались. «Нет, я полный идиот, - меланхолично заметил про себя Кирк. - Пайк был прав, - мне только серых пыльных аборигенов от вымирания спасать. Да и тех не я спас, а Спок». Внезапно капитан ощутил, как его охватывает нелогичная досада, вперемешку с совершенно детской обидой. Он подошел к Дэниэлу и уставился в экран, за которым тот работал. Короткого взгляда, брошенного на схему, развернутую на мониторе, хватило, чтобы владевшие им эмоции в мгновение ока исчезли без следа. - Дэниэл, - неверяще всматриваясь в мерцающие колонки букв и цифр, севшим голосом сказал Кирк. - Дэниэл... Скотти же говорил про варп-шесть! Молодой человек задорно улыбнулся. - Мне показалось, что глупо было бы ограничиваться варп-шесть, имея под рукой корабль, который способен идти на варп-десять, - безмятежно сказал он и щелкнул клавишей инициализации программы. *** Настойчивый писк коммуникатора привлек внимание Хана, заставив его в очередной раз прерваться. - Слушаю вас, мистер Скотт. Терри смотрела, как он встает со своего места и, подойдя к сенсорному экрану, которым пользовался в свое первое появление здесь, открывает на нем несколько файлов, и думала о том, насколько странным, если не сказать, - безумным, было все то, что она за эти пару часов узнала от него. То, что он рассказал ей, было похоже на те легенды, что она слышала о драконах, и в то же время, - полностью отличалось от них. Поскольку не существует легенд, которые были бы более невероятными, чем правда. - Уверяю вас, мистер Скотт, что если расчеты Дэниэла показывают, что такое решение невозможно, это означает, что решение действительно невозможно, - ровным тоном проговорил Хан, одну за другой листая высвечивающиеся на экране матрицы. - Нет, не выйдет. Недостаточно мощности. Не говоря уже о том, что для того, чтобы добиться этого, вам придется... Впрочем, он ведь уже перенастроил узел?.. Хорошо, сбросьте мне ваш вариант расчета. Да, благодарю вас. Захлопнув крышку коммуникатора, он вновь повернулся к Терри: - Простите. На чем я остановился? «На том, что если Дэниэл говорит, что нечто невозможно, это означает, что это действительно невозможно», - едва не сказала она, с трудом удержавшись от улыбки. За то время, что они находились в кают-компании, с Ханом уже трижды связывались с «Энтерпрайз», и с каждым новым звонком голоса на другом конце провода становились чуть более громкими и взволнованными, в противоположность возраставшему спокойствию самого Хана, что, похоже, лишь сильнее распаляло его собеседников. Это было... забавно. Впрочем, желание улыбаться пропало, стоило ей услышать его вопрос. Девушка коротко вздохнула и, выпрямившись, принялась разминать затекшие плечи. - На суде и на том, как вам предложили сделку. - Да, на суде, - лицо Хана, задумчивое и слегка усталое, потемнело. Он коснулся экрана, сворачивая открытый на нем документ, и, переведя систему в спящий режим, развернулся и отошел к иллюминатору, занимавшему всю противоположную стену. - Идите сюда, здесь удобнее, - сказал он, опускаясь в одно из расположенных у самого стекла кресел. Дождавшись, пока она присоединится к нему, он продолжил, медленно и словно бы ни к кому не обращаясь: - Когда суд подходил к концу, мы были уверены, что нас решат уничтожить. Слишком многое оказалось связано с нами. Слишком много счетов было открыто, и ни один из них в ближайшее время не мог быть погашен. Не в том объеме, что был возможен для нас, и не по той цене, которую запросили они. - Хан замолчал и в задумчивости провел рукой по лицу. - Проще всего было завершить дело смертным приговором и таким образом устранить тех, до кого не добрался вирус, которым была поражена примерно треть из нас и с помощью которого, как я уже говорил вам, нас и поймали. Терри слушала его, широко раскрыв глаза и боясь пропустить хотя бы слово. - В любом случае, исход дела казался нам очевидным, - после небольшой паузы сказал он. - Но мы ошиблись. У них были на нас другие планы. Она вздрогнула, увидев, как сжались при этих словах его резко очерченные губы. - После того, как суд вынес решение, нам предложили новую договоренность, - рассеянно постучав пальцами по подлокотнику, Хан протянул руку к тумбочке, разделявшей кресла, и взял с нее стакан с водой. Сделав несколько глотков, он поставил стакан обратно и отвернулся, переведя взгляд на раскинувшееся перед ним звездное небо в иллюминаторе. - В том году должна была стартовать космическая программа, особенная и уникальная в своем роде. Человечество, гордое и стремящееся к великим свершениям, готовилось выйти в космос и строило «спящие» корабли. - Такие, как тот, на котором вас и нашел Маркус, - медленно проговорила Терри. Хан ничего не ответил. - Нас поставили перед выбором: стать экипажем первого в мире «корабля поколений», отправившись в космос погруженными в криогенный сон, или принять смертную казнь на Земле - тем, кто не погибнет от вируса, разумеется, - после непродолжительного молчания промолвил он. Терри открыла рот, будто хотела что-то сказать, но так и не смогла произнести ни звука. - Одиннадцать из тех восьмидесяти четырех, что были взяты под стражу, мы к тому времени потеряли, - обернувшись и наклонив голову, Хан посмотрел на нее. - Но у семидесяти трех выживших еще оставался шанс. - Вы согласились. - Не сразу, но да, - он кивнул. С минуту Терри сидела, будто пытаясь разглядеть что-то в глубине его светло-зеленых зрачков, а потом отвела взгляд и, встав со своего места и отойдя к репликатору, словно во сне нажала кнопку с кодом черного кофе. Вернувшись обратно, она не стала садиться, вместо этого обойдя оба кресла кругом, и, проведя по стеклу иллюминатора пальцами, обернулась и замерла напротив Хана, оперевшись о прохладную поверхность спиной. Хан сидел неподвижно и не мигая смотрел на нее. - Я говорил капитану Кирку, что я и мой экипаж выбрали криосон, потому что надеялись, что к нашему следующему пробуждению мир изменится, и нам найдется в нем место, - негромко сказал он. - Я солгал. Терри непонимающе нахмурилась. - Стазис - худшее, что можно сделать с драконом, - его голос был спокоен и почти равнодушен. - Транквилизаторы на нас не действуют, а для того, чтобы убить нас, требуется мощное оружие и большая сила. Она молча смотрела на него, не перебивая. - Дракон, погруженный в стазис, несколько часов видит и слышит все, что происходит снаружи его криокапсулы, и при этом страдает от сильного холода. А когда его выводят из анабиоза, он еще в течение месяца не помнит, кто он, и не может трансформироваться. Некоторые так до конца и не восстанавливаются. Потрясение, вспыхнувшее в ней при этих словах, казалось, никак не подействовало на него. - Поэтому мы никогда не стали бы использовать криосон для дальних перелетов. В сущности, мы никогда в нем не нуждались, - наш организм достаточно вынослив для того, чтобы пережить трудности межзвездного путешествия, не прибегая к таким методам. А время никогда не было для нас проблемой. Не только благодаря технологиям, - пояснил он, - в крайнем случае, если бы возникли нарушения в системах жизнеобеспечения или в двигателях, мы бы просто трансформировались. - И они это знали, - чуть слышно, боясь собственного голоса, прошептала она. - Да. Звонкое и уверенное, это слово будто провело невидимую черту между ним и теми, о ком он говорил, между судьями XX века и человеком за покрытым инеем стеклом. - Так, значит... - она умолкла. - Это было не милосердие, - его пальцы сжали ручки кресла. Ее охватили ужас, боль и тоска - те же самые, которые она испытала, увидев показанное ей Споком на экране падда безмятежно-спокойное лицо под прозрачным колпаком криокамеры. В этой вечной зиме Наша вечная совесть во льдах Не дает нам уснуть И стучится в открытые двери... Строчки из старой песни, которую она слышала когда-то в детстве, которую напевала темными вечерами, не слишком вслушиваясь в слова, неожиданно жестким ошейником сдавили горло. Она почувствовала, что хочет говорить, говорить с ним о чем угодно, пока хватит голоса в ее груди и горячих слов в человеческих языках. - Не надо. Он стоял перед ней и смотрел ей прямо в глаза. - Прошу вас, не надо, - еще раз сказал он, развернулся и ушел. Она села и принялась смотреть на маленькую метеоритную бурю в иллюминаторе. Шесть утра по корабельному времени.