Джут поинтересовался: «Теперь, когда ты знаешь, чем кончают старментеры — тебе захочется стать космическим пиратом?»
«Никогда!» — с глубоким убеждением объявил Глиннес.
Джут повернулся к Глэю: «А тебе?»
«Я никого не собирался грабить и убивать, так или иначе».
Джут хрипло рассмеялся: «По меньшей мере один из вас отказался от мечты нажиться грабежом».
Глиннес заметил: «Мне не понравилось бы слушать музыку, когда людей пытают».
«А почему нет? — возразил Шайра. — В хуссейде, когда позорят шерль, играют дикую торжественную музыку. Оркестр придает церемонии особый вкус, как щепотка соли — куску мяса».
Глэй решил высказаться: «Акадий считает, что очищение нужно каждому, а кошмар порой приносит очищение».
«Может быть, — отвернулся Джут. — Мне чужие кошмары ни к чему, своего хватает». Все поняли, о чем он говорил. С тех пор, как пропала его малолетняя дочь, Джут охотился на мерлингов как одержимый, почти каждую ночь.
«Ну ладно, старментерами вы, олухи, быть не желаете. Кем же вы станете? — поддразнивал братьев Шайра. — Допуская, что вас не прельщает перспектива остаться прихлебателями в родном гнезде».
«Буду играть в хуссейд! — заявил Глиннес. — Не хочу рыбачить. Соскребать кауч со скал тоже не хочу». Он вспомнил отважный бежево-пунцово-черный крейсер, сбивший корабль старментеров: «А то возьму да поступлю на службу в Покров. У них жизнь, полная приключений».
«Ничего не знаю про Покров, — многозначительно произнес Джут, — а насчет хуссейда могу дать пару полезных советов. Ежедневно бегай по восемь километров, чтобы не выдыхаться на поле. Тренируйся на стадионе — прыгай через купальни, пока не почувствуешь, что не упадешь в воду, даже если станешь играть с завязанными глазами. И дай покой девчонкам, а то скоро во всей префектуре не найдется девственницы для нашей команды».
«В последнем отношении имеет смысл рисковать», — заверил его Глиннес.
Глядя на Глэя, Джут нахмурил черные брови: «Ну, а ты что будешь делать? Останешься дома?»
Глэй пожал плечами: «Будь моя воля, я странствовал бы с одной планеты на другую».
Мохнатые брови Джута поднялись: «На космические путешествия нужны деньги. Где ты их возьмешь?»
«По словам Акадия, деньги можно сделать. Он побывал на двадцати двух планетах, зарабатывая в портах на жизнь и на полеты».
«Хмф. Все может быть. Не бери пример с Акадия, однако. Он ничего не привез из далеких миров, кроме бесполезной эрудиции».
Глэй слегка задумался. «Если это так, — сказал он, — а это должно быть так, потому что ты так говоришь — значит, свойственные Акадию умение ладить с людьми и обширный интеллект были приобретены здесь, на Труллионе, что только говорит в его пользу».
Джут, не относившийся к числу неспособных признавать поражение, хлопнул Глэя по спине: «В тебе он нашел надежного поклонника, это уж точно!»
«Я благодарен Акадию, — отозвался Глэй. — Он многое мне объяснил».
В голове у Шайры вечно копошились похабные мыслишки. Он лукаво пихнул Глэя локтем: «Похоже на то, что ночные похождения умудрили Глиннеса не меньше, чем тебя — нравоучения Акадия».
«Я говорю не о том».
«А о чем еще стоит говорить?»
«Что я тебе стану рассказывать? Ты без конца издеваешься — я устал от насмешек!»
«Никаких насмешек! — пообещал Шайра. — Мы тебя внимательно выслушаем. Давай, выкладывай!»
«Ладно. По сути дела мне все равно, смеются надо мной или нет. Я давно ощущаю пустоту, будто мне чего-то не хватает. Хочу возложить на себя бремя, преодолеть препятствия, одержать победу».
«Красивые слова, — с сомнением поморщился Шайра, — однако...»
«Однако зачем лезть на рожон? Затем, что каждому дана только одна жизнь, одно существование. Я хочу оставить след — где-то, как-то. Мой враг — вселенная, само устройство мироздания. Меня лихорадит от одной мысли об этом! Подумай сам: почему природа вещей препятствует тому, чтобы дела моих рук остались в памяти людской? Почему имя «Глэй Хульден» не должно звучать столь же громко и гордо, как «Паро» или «Слабар Вельш»[9]? Оно прозвучит, оно запомнится! Таков мой долг перед самим собой!»
Джут мрачно заметил: «Тогда учись играть в хуссейд лучше всех — или грабить и убивать лучше всех. И в том, и в другом случае тебе грозит жесткая конкуренция».
«Я переборщил, — признался Глэй. — На самом деле я не стремлюсь к известности или славе, мне не нужно ничье восхищение. Просто хотелось бы сделать все, что в моих силах».
На веранде наступило молчание. В камышах поскрипывали ночные насекомые, под причалом тихо плеснула вода — наверное, мерлинг высунул голову, прислушиваясь к любопытным звукам.
9
Паро: нападающий, любимец поклонников хуссейда, известный во всем Аласторе смелой, агрессивной манерой игры. Слабар Вельш: знаменитый старментер.