Брови Акади изогнулись скептически-насмешливой дугой.
— Грехи старментеров тяжки настолько, что страдания их вполне заслуженны.
— Между прочим, — спросил один из приятелей лорда Генсифера, — какая именно из группировок старментеров взяла на себя ответственность за этот налет?
— Они даже и не пытались делать из этого тайны, — ответил Акади. — Мы привлекли к себе особое внимание Загмондо Бандольо — Загмондо-Неистового, столь же подлого и коварного, как и любой другой из главарей пиратов.
Глиннесу это имя было знакомо. Гвардия уже давно охотилась за Загмондо Бандольо.
— Бандольо — страшный человек. Ему неведомо милосердие.
— Говорят, что старментером он стал ради забавы, — заметил Акади. — Говорят также, что в Скоплении он скрывается под добрым десятком фальшивых обличий и что мог бы жить вечно с тех богатств, которые добыл.
В кают-компании воцарилось тягостное молчание. Вот оно, зло такого вселенского масштаба, что при мысли о нем невозможно не ужаснуться.
— В нашей префектуре завелся лазутчик, — сказал Глиннес, — кто-то, у кого настолько близкие отношения со всеми здешними аристократами, что ему известен истинный уровень богатства каждого из них.
— С подобным утверждением нельзя не согласиться, — произнес Акади.
— Кто же это мог быть? — как бы размышляя вслух, произнес лорд Генсифер. — Кто же это мог быть?
Все присутствующие глубоко призадумались над этим вопросом, и у каждого сложились свои собственные соображения на сей счет.
Глава 16
«Танхинары», победив «Карпаунов», оказали себе медвежью услугу. Поскольку Загмондо Бандольо и его старментеры забрали все средства, которыми они располагали, команда осталась без озола за душой, а из-за того, что команда в последней встрече продемонстрировала истинные свои возможности, Перинда оказался не в состоянии организовать для нее тысячеозоловые или двухтысячеозоловые встречи. А для того, чтобы вызвать на поединок какую-нибудь десятитысячеозоловую команду, у «Танхинар» просто не было обязательной в таких случаях крупной суммы залога.
Через неделю после игры с «Карпаунами» игроки команды собрались на острове Рабендари и Перинда объяснил печальное состояние дел.
— Я нашел только три команды, пожелавшие встретиться с нами, но ни одна из них не хочет рисковать своей шейлой за сумму, меньшую десяти тысяч озолов. И второй вопрос: у нас нет шейлы. Дьюссана, похоже, привлекла к себе внимание некоего лорда, что, естественно, тешит его самолюбие. Теперь ни она, ни Тамми не хотят подвергнуть ее драгоценную кожу риску выставления на всеобщее обозрение.
— Значит, — воскликнул Лючо, — для Дьюссаны любовь к хуссейду никогда не была на первом плане!
— Естественно, нет, — произнес Уорхаунд. — Она ведь треванка. Кто-нибудь из вас видел играющего в хуссейд тревана? Насколько мне известно, она первая шейла — треванка.
— Треване играют в свои собственные игры, — сказал Гилвег.
— Такие, как «Ножи и Глотки», — предположил Глиннес.
— Или «Триллы и Разбойники».
— Или «Мерлинг, мерлинг, кому труп?»
— И «Ну-ка, отыщи запрятанное!»
— Шейлу мы всегда найдем, — сказал Перинда. — Наша главная проблема — деньги.
— Я бы внес свои личные пять тысяч озолов, если бы был уверен в том, что удастся им вернуть, — сказал Глиннес.
— И я каким-нибудь образом наскребу тысчонку, — отозвался Уорхаунд.
— Итого — шесть тысяч, — сказал Перинда. — Я внесу — правильнее будет сказать — сумею одолжить тысячу у отца... Кто еще? Кто еще? Чего там стесняться, несчастные грязедавы, волоките свои богатства.
Двумя неделями позже «Танхинары» сыграли с «Островитянами Южного Океана» на огромном стадионе Океанского Острова. Разыгрывался приз в двадцать пять тысяч озолов, из которых пятнадцать тысяч ставила на кон каждая из команд, а десять тысяч выделила администрация стадиона. Новой шейлой у «Танхинар» была Сэчрисс Симоно, девушка из Фэл-Лэл-Маунтин — прелестная, наивная девушка, которой, однако, недоставало всего лишь такого неуловимого качества, как «сашей». Имелись также определенные сомнения в отношении ее целомудрия, однако никому не захотелось поднять шум из-за этого.
— Пусть каждый из нас проведет с ней одну ночь, — проворчал как-то Уорхаунд, — и получит ответ на этот вопрос ко всеобщему нашему удовлетворению.