Автором антисемитских листовок времен первой волны погромов 1881–1882 годов на русском и украинском языках, был народоволец-антисемит Герасим Романенко. По окончании трагических событий, среди народовольцев в эмигрантской печати разразилась бурная дискуссия об отношении к погромам. У Романенко нашлись сторонники! Но, в конце концов, сошлись на том, что «революционер не должен потворствовать темным инстинктам толпы». Беда заключалась в том, что до дела Дрейфуса (см. дальше) в левых кругах антисемитизм вообще был в моде. Антисемитами были, например, патриархи революционного анархизма Бакунин и Прудон. Даже революционеры еврейского происхождения, включая самого К. Маркса, в этом плане оказались далеко небезупречны. И, хотя ужасы погромов некоторых образумили, память о них не предотвратила массового ухода евреев в революцию — таков уж был дух наступавшей эпохи. Впрочем, доверия к «русским товарищам» у многих евреев не было. Тем более, что время от времени всплывали новые некрасивые факты. Потому и возникали отдельные революционные, даже марксистские, еврейские партии (см. дальше).
И еще о погромах. До конца 1881 года их произошло не менее 200, причем последний в том году, и очень жестокий, случился в Варшаве. Так что поляки, на сей раз, не отстали от русских и украинцев. А в конце марта 1882 года произошел погром в Балте — небольшом городе близ Одессы. Об этом погроме стоит сказать отдельно. Некоторые считают, что он стал самым страшным из тогдашних погромов. Но главная его особенность была в другом. Погрома ждали давно и тамошние евреи, по примеру соседней Одессы, организовали самооборону. Однако, когда события начались, полиция и войска стали окружать группы самообороны и разоружать их. В дальнейшем, в 1903–1907 годах, это случится не раз, но тогда, в Балте, произошло впервые. До этого органы охраны порядка все-таки противодействовали погромщикам, в худшем случае не в первые дни.
Погром в Балте случился уже в финале погромной волны 1881–1882 годов. Далее, в течение 21 года, до ужасных Кишиневских событий, серьезные погромы были редки.
А что до Балты, то тут случилось еще кое-что интересное. Двух солдат тамошнего гарнизона приговорили к смерти за участие в грабежах и убийствах во время погрома. Они подали прошение о помиловании и прошение это поддержали евреи Балты! Месяца через четыре после погрома приехал в городок подольский и волынский генерал-губернатор Дрентельн. О нем известно, что он был евреям враг, что все еврейское, даже ремесленное училище, ему ненавистно. И теперь он популярно объяснил евреям Балты, что они сами во всем виноваты, что нигде евреям не живется так хорошо, как в России. А что не любят их, то «как же вас любить, когда вы, кроме денег, ничего и никого не любите?». И под конец сообщил им, что провинившиеся солдаты уже помилованы и без еврейской просьбы, а сама эта просьба была со стороны евреев чистым лицемерием.
Глава 6
Пути-дороги
Не только сионизм зародился в ту погромную волну. Вторым явлением стала массовая эмиграция евреев из Восточной Европы. В основном — в Америку. Но американской темы я здесь только кратко коснусь. Во-первых, потому что она заслуживает отдельной сказки. Во-вторых, потому что для биографии Трумпельдора гораздо важнее Англия. В-третьих, потому что переезд восточноевропейских евреев в Америку — дело относительно известное.
Итак, поговорим сперва о великой эмиграции, перекачавшей до Первой мировой войны только в США не менее двух миллионов евреев. Начался этот исход из Румынии в конце 70-х годов XIX века. Румыния тогда была страной очень антисемитской. А года через два-три начался исход и из Российской империи (напоминаю, что она включала тогда и большую часть Польши). Конечно, русские евреи составили огромное большинство в этом людском потоке. Погромная волна пригасила оптимизм российских евреев, а дальнейшие мероприятия русского правительства только увеличили количество уезжавших за океан.
В ту пору существовала пароходная компания «Инман Лейн». Основал ее прекрасный человек — Инман. Произошло это в конце первой половины XIX века, когда в Ирландии случился «картофельный голод». Страшное было несчастье — из-за какой-то болезни картофеля множество ирландцев оказалось на грани голодной смерти, многие умирали. Выход видели в Америке и бросились туда. Пароходы уже ходили, но денег у ирландцев почти не было. О приличной каюте они и думать не могли, а скромных тогда не существовало. И ехали они в трюме, если оставалось место, свободное от груза. Инман был человек богатый. Он вместе с женой сам съездил таким образом, чтобы посмотреть, каково это, и убедился, что удовольствие, прямо скажем, небольшое. И основал специальную пароходную компанию для перевозки бедного люда. Помянем его добрым словом, ибо он действовал из филантропических побуждений, но в дальнейшем оказалось, что дело весьма выгодное, и этим занялись многие. С легкой руки Инмана появились огромные пароходы для перевозки бедных людей. Условия напоминали те, что были в России моего времени в плацкартных вагонах поездов. Человек получал в свое распоряжение тюфячок, полку, где и проводил большую часть времени, вставая в туалет и в столовую. Через неделю выходил в Нью-Йорке. Стоило все относительно дешево. К описываемым временам дело было уже отлажено.