Возможно, эта политика помогла сплотить русский народ вокруг трона в борьбе с народовольцами, но более отдаленные результаты были плохие. Даже русские немцы, ранее привилегированный народ (или считавшийся таковым), при Александре III поеживались, что уж про остальных говорить. Постепенно поссорился российский престол со всеми. Но особо ненавистны были два народа: поляки (по традиции) и евреи. Кстати, манера приписывать революцию инородцам — дело старое. Народников объявляли польскими агентами.
С этим возникла определенная трудность. Традиционный поляк в русском и украинском фольклоре — человек скорее глупый, чем коварный. Как же он так ловко обманывает русских людей, затягивая их в революцию?
Для разрешения этого противоречия шовинистическая российская молва подключила на подмогу неумному и спесивому фольклорному шляхтичу (польскому дворянину) образ традиционно хитрого иезуита. Иезуиты давно уже стали пугалом у западноевропейских либералов. Теперь вот сгодились на роль пугала и для России. За участие в польском восстании 1863 г. этот католический монашеский орден был запрещен на всей территории Российской империи. Тем удобнее было сочинять страшилки о польско-иезуитском заговоре. И появилась на потребу дня соответствующая фальшивка «Польский катехизис» или «Катехизис иезуита». Видимо, сочиненный в окружении палача польских повстанцев генерала Муравьёва (прозванного «Муравьёв-вешатель»). Некоторые историки считают эту фальшивку предтечей «Протоколов сионских мудрецов».
Среди народовольцев этнические поляки были. Роковую бомбу в Александра II бросил поляк Гриневицкий. Были и евреи. Но пока что роль их скромная. Ни один еврей в убийстве царя лично не участвовал.
Все эти люди наивно полагали, что революция решит и национальные проблемы. О евреях разговор особый. При Александре II они, бесспорно, были в огромном большинстве лояльны властям. На первом плане, и по числу и по активности, среди народовольцев были, бесспорно, русские люди. Но бить начали, конечно, евреев. И в польских областях тоже.
Нас интересуют евреи. С 1882 года в течение 35 лет, то есть до рокового 1917 года, царизм находился в состоянии войны с еврейскими подданными. (Понятно, что это подхлестывало еврейскую эмиграцию до Первой мировой войны.) Началось с выселения евреев в 1882 году из сельской местности, даже в черте оседлости, под предлогом того, что в городах их легче защищать от погромов! И пошло-поехало… Основной массе евреев запрещалось жить за пределами «черты оседлости» (т. е., западных губерний). А в пределах черты оседлости запрещалось жить в сельской местности (даже на даче!). Возможности получения образования были сведены к минимуму (знаменитая «процентная норма»). На государственную службу евреев не брали, кроме как в армию «нижними чинами» (т. е. не офицерами). Правда, погромов как таковых после 1882 года при Александре III почти не было.
«Хорошо, когда евреев бьют, а нельзя — непорядок». Но шел «бескровный погром». И кем мог вырасти тогдашний еврейский ребенок, если только он был не из очень богатой семьи? Или революционером, или сионистом (активность, конечно, зависела от характера). Когда Иосифу Трумпельдору исполнилось семь лет, его не взяли в гимназию из-за процентной нормы. Ее как раз тогда и ввели впервые. Тем, кто поступил раньше (Вейцман), дали доучиться в гимназиях и реальных училищах, но в вузы уже почти не брали.
В семь лет дети уже многое понимают, и Иосиф Трумпельдор не мог не затаить обиды. Мать была в отчаянии. Думала даже о крещении[8], но этому помешал отец. Он берег еврейскую традицию. В раннем детстве Иосиф даже полгода ходил в хедер. Тут к месту сказать, что эту знаменитую «процентную норму» умные люди даже в окружении царя считали «фабрикой революционеров». Эта процентная норма отрезала огромному большинству еврейской молодежи все надежды на лучшую жизнь. Более того, процентная норма радикализировала еврейскую молодежь. Молодые евреи видели не только еврейское бесправие, они видели еще и то, что богатых это мало касается. Были частные учебные заведения с «правами». Туда поступить еврею было много легче, и аттестат их признавался официально, но и плата там была много выше (не менее чем в два раза), что не всегда могли осилить даже не очень бедные семьи. Евреи же из семей побогаче заканчивали эти заведения. (Кроме евреев там учились балбесы из состоятельных христианских семей, не справлявшиеся с учением в казенных гимназиях). Потом евреи поступали в заграничные университеты. Возвращались адвокатами, инженерами, врачами. И это был не только хороший заработок, это было еще и обретение прав. На таких людей (и на очень-очень богатых) не распространялась «черта оседлости». Всего право жить за пределами «черты» имели двести тысяч евреев из пяти миллионов. Так воспитывалась классовая ненависть. «Кто сеет ветер — тот пожнет бурю».