Перед отъездом эти молодые идеалисты поклялись как минимум первые 3 года в Стране Израиля работать в сельскохозяйственной коммуне «не ради личного обогащения, а на благо народа». Но центр деятельности билуйцев скоро сместился в Одессу.
В эпоху Герцля ее соперницей стала Вена. С 1917 года, со времен Декларации Бальфура, это звание оспаривал у Одессы Лондон, но Одесса не уступала. Конец Одессы как столицы сионизма можно датировать с точностью до дня. Это случилось 20 июля 1921 года. В этот день на греческом пароходе «Анастасия»[9] из уже большевистской Одессы отплыли с семьями виднейшие деятели еврейской культуры — сионисты. Разрешение на это раздобыли с трудом у самого Ленина с помощью Горького. Но это я забежал далеко вперед. (Даже за рамки этой сказки — Трумпельдор погиб в 1920 году.)
Трудности перед сионизмом с самой первой минуты стояли огромные. На 80–90-е годы XIX в. приходится первая алия, то есть первая волна поселенцев в Землю Израильскую. «Алия» — значит подъем, восхождение к вершинам, так у нас называют переселение в Страну Израиля. А те, кто уезжает от нас — говорят «йерида», опущение, падение. Трудности в Земле Израильской алия встретила огромные и спасена была Ротшильдом, но о том речь пойдет впереди. Мы пока поговорим о Восточной Европе. Конечно, мрачные вести из Земли Израильской трудностей не уменьшали. Не хватало денег. Богатые евреи в России не откликнулись на призыв. И богатейшие (кроме чайного короля Высоцкого), и просто богатые отмахнулись от сионизма, как от дела несерьезного. Это при том, что еврейская буржуазия славилась меценатством и филантропией. Если удавалось сионистам в год собрать 15–20 тысяч рублей, то год этот считался хорошим. Собирали основную массу денег евреи небогатые и даже просто наша горемычная беднота. Потихоньку движение стало более организованным. Два раза проводились съезды. В 1890 году удалось получить у властей хоть какой-то легальный статус — было официально зарегистрировано «Одесское общество помощи еврейским земледельцам Сирии и Палестины». В просторечии: «Одесский комитет».
Разрешение правительства на основание этого общества одесские палестинофилы сочли серьезным, даже сенсационным успехом — не часто удавалось евреям чего-либо добиться во времена Александра III. Героем дня стал тогда Александр Цедербаум, редактор еврейских журналов, выходивших в Одессе на иврите и идише, много хлопотавший для получения этого разрешения.
Кстати, внуком Александра Цедербаума был Юлий Мартов — видный революционер, один из основателей партии меньшевиков. В отличие от деда, Мартов считал, что русская революция решит и еврейскую проблему. Он умер в эмиграции. А два других внука А. Цедербаума тоже социалисты, но менее известные, сгинули в ГУЛАГе.
Важное место в сионистских буднях тех дней занимали споры религиозных и нерелигиозных сионистов. Тут хочу я поговорить подробнее. Во-первых, как сказал один из сионистских лидеров тех дней Лилиенблюм: «Полное единство возможно только среди овец». И эту фразу надо хорошо запомнить. В сионизме было и есть много направлений. Было сионистское толстовство и сионистское масонство. Был «практический сионизм», «политический сионизм», «духовный сионизм», «синтетический сионизм». Было сионистское ницшеанство, были «территориалисты», хотевшие основать еврейскую страну в любом подходящем уголке. В 90-е годы XX века на наших глазах умер социал-демократический (левый) сионизм — могучее когда-то дерево, ныне сгнившее. Это нормально. Каждое из этих направлений приносило свою пользу в дни расцвета. Только территориализм вызывает сомнения, но и тут не все было однозначно.
Ну, а теперь перейдем к взаимоотношениям сионизма и религии. И нам об этом еще придется говорить много, ситуация тут менялась не раз. В конце XIX века ортодоксальное религиозное еврейство составляло большинство народа. Решительного противодействия сионизму еврейская ортодоксия в те годы еще не оказывала — это началось позднее. В первую алию в Землю Израильскую отправлялись и религиозные евреи, например, из Румынии, даже хасиды. (Напоминаю: ортодоксальное еврейство делилось на хасидов и миснагидов, или литваков.) Хасидские верхи тогда и вовсе никак не реагировали на сионизм. Полагали, что мода эта сама пройдет. (Позднее они будут бороться с сионизмом насмерть.) Среди литовских же раввинов нашлись сионисты. Так, с первых же дней в сионизме возникло религиозное крыло. Во главе религиозных сионистов в те годы встал главный раввин Белостока — Могилевер. Было этих раввинов-сионистов совсем немного. С одной стороны, присоединение группы раввинов к сионистам можно считать успехом. У этих раввинов был ключ к патриархальным еврейским массам. С другой стороны, уже в те годы стало ясно, что совсем нелегко находят общий язык бывшие одесские «маскилим», Лилиенблюм и Пинскер, с белостокским раввином старого закала, Могилевером. А большинство евреев еще выжидали. О сионизме они и не думали. Считалось, что или Александр III опомнится и вернутся сносные времена, какие были при его отце, или можно будет уехать на Запад, где еврейский вопрос, казалось, уже благополучно решен (в благоприятном для евреев смысле). Тут-то и грянуло «дело Дрейфуса».
9
Не путать с пароходом «Руслан», с которого началась Третья алия. «Руслан» отошел из Одессы на два года раньше.