Бернар Лазар. До «дела Дрейфуса» сей французский еврей был активным и убежденным ассимилятором. Говорили, что некоторые его писания по еврейскому вопросу, где обличал он корыстолюбие еврейской буржуазии, даже нравились антисемитам. Он был очень-очень левым литератором. Анархистом-социалистом. В этих кругах евреев тогда не жаловали (см. главу 5). Но после начала «дела Дрейфуса» все меняется, при том быстро. Бернар Лазар стал одним из первых, кто выступил в защиту Дрейфуса. Его ретивость пугала даже родных Дрейфуса. А надо сказать, что они сразу вступили в борьбу за него, но поначалу боялись излишнего шума и больше надеялись на адвокатов, а Бернар Лазар своими брошюрами добивался ровно обратного. Первая и наиболее известная из них называлась: «Судебная ошибка: правда о деле Дрейфуса». 3000 экземпляров этой брошюры Бернар Лазар разослал в редакции газет, в клубы, общественным деятелям и т. д. С этого его действия и началась во Франции активная борьба за пересмотр приговора. Позднее и родные Дрейфуса поняли, что без шума не обойтись.
Но Лазар боролся не только брошюрами. Несмотря на плохое здоровье и сильную близорукость (без очков шага ступить не мог), он сражался «и пером, и шпагой», то есть дрался на дуэлях, ввязывался в уличные потасовки. А когда вся эта эпопея завершилась, он стал сионистом. Лазар написал брошюру «Еврейский национализм» (со временем переведена на русский) и книгу «Евреи в Румынии». (В то время румынские евреи были самыми угнетенными).
В общем, очень похоже на историю одесских «маскилим». Анархическая его натура сказывалась и в сионистской деятельности. Лазар с трудом выносил организационные рамки и руководство Герцля. Резко возражал против контактов сионистов с сильными мира сего. Особенно с турецким султаном, владевшим тогда Землей Израиля.
В 1894-96 годах по Османской империи прокатилась волна армянских погромов. Они были намного более кровавыми, чем еврейские погромы в России. Общественное мнение цивилизованных стран обвиняло султана, как минимум, в попустительстве громилам. Наш бескомпромиссный правдолюбец не мог этого стерпеть. (С армянским вопросом мы еще столкнемся. Пока замечу, что в дальнейшем, когда реальная власть перейдет от султана к революционерам-«младотуркам», армянам придется много хуже. При том, что сперва армяне революцию поддержали.)
Бернар Лазар считал, что сионисты должны налаживать связи с революционерами. Но он чуть-чуть опередил своё время. Социалистический сионизм ещё не сформировался, и Бернар Лазар не нашел среди сионистов единомышленников. В 1899 году он вышел из сионистской организации и вскоре умер от онкологического заболевания в возрасте 38 лет.
Поведение Лазара в деле Дрейфуса тем более достойно похвалы, что вообще-то все французские социалисты не спешили вступить в борьбу за Дрейфуса, указывая, что он из буржуазной семьи, что это свара внутри буржуазии и т. д. В конце концов, правда, в какой-то мере вмешались, под влиянием Лазара. Кабы всегда все левые евреи вели себя так…
А теперь очередная сионистская легенда. В ту пору проживал в Париже человек, широко известный как писатель и врач-психиатр. Его читали «от Кремля до Альгамбры» (название одной из его книг) и даже в Новом Свете. Это был Макс Нордау (Зюдфельд). Как и Герцль — выходец из Венгрии, но уже давний парижанин. Как и Герцль — ассимилированный еврей. Многие его читатели и не знали, что он еврей. И вот говорит легенда, что пришел к нему Герцль (он тогда был в Париже корреспондентом венской газеты) и сказал: «Я, кажется, сошел с ума. Все, что мы делали до сих пор, все, на что надеялись, видится мне чепухой. Есть только один путь решения еврейского вопроса — воссоздание еврейского государства»[10]. Выслушал его Нордау и ответил: «Трудно сказать, сумасшедший ты или нет. Но я иду с тобой». Так вновь родился сионизм.
И еще надо заметить, что антисемитизм со времен «дела Дрейфуса», на несколько десятилетий вышел из моды в левых кругах. Он там не исчез, но его стеснялись демонстрировать. Слишком явно правым оказался лагерь антидрейфусаров — монархисты, крайние католические клерикалы, французские шовинисты и т. д. И по ходу развития скандала, хоть и не сразу, утвердилось мнение, что левые и даже просто либеральные взгляды несовместимы с антисемитизмом.
О многих хороших людях — неевреях — можно упомянуть в связи с делом Дрейфуса. От Золя, Клемансо и Пикара до английской королевы Виктории. Но так как имеется об этом масса общедоступной литературы, я скажу пару слов только о Жоресе, вожде французских социалистов. Похоже, именно ему мы обязаны представлением о том, что грамотные организованные рабочие против антисемитизма. В конце XIX века во Франции, благодаря Жоресу, какое-то время было именно так. Жорес не с первой минуты включился в борьбу за пересмотр дела Дрейфуса. Бернара Лазара с его брошюрами он по началу принял вежливо, но прохладно. Однако, убедившись, что Дрейфус невиновен, Жорес, не считаясь ни с чем, стал требовать восстановления справедливости.
10
Конечно, Герцль и раньше сталкивался с антисемитизмом. И на бытовом уровне, и на «научном». Антисемитские писания Дюринга, Дрюмона и т. д. имели широкое хождение и были столь же свирепыми, как будущие творения Гитлера. Герцль и до дела Дрейфуса думал о еврейском вопросе, но тогда он ещё верил в моральный прогресс человечества.