И на этом их время истекло.
26
Покидая мечеть и пробираясь сквозь толпы органов охраны правопорядка, Фордис молчал, заметно помрачнев после допроса имама. Наконец, когда они подошли к «Шевроле Субурбан», у него вырвалось:
— История этого парня выглядит хорошо. На мой взгляд, даже слишком хорошо.
Гидеон кивнул, соглашаясь с ним.
— Строит из себя настоящего Горацио Элджера[30]. Но, если он лжет, то он чертовски в этом хорош. К тому же все его истории достаточно легко проверить.
Гидеон воздержался от комментариев и фраз типа: «Я сразу его раскусил», давая возможность агенту выговориться.
— О, даже не сомневайся, я все это проверю. Но такие парни, как он, обычно всегда осторожны и не оставляют явных следов.
— Возможно, стоит выяснить, почему он покинул католическую церковь.
— И я бы дал тебе десять шансов к одному: он надеется, что мы именно это и сделаем, учитывая то, как он подчеркнул эту часть своего прошлого.
Они приблизились к группе протестующих, загнанных полицией за ограждения, их громкие, сердитые крики, звучали громко и пронзительно в спокойном пустынном воздухе, и действовали на нервы, словно наждачная бумага. Во всеобщей какофонии отдельные голоса слышались то громче, то тише.
Внезапно Фордис остановился и склонил голову.
— Ты это слышишь?
Гидеон замер и затих. Кто-то кричал о каньоне и постройке бомбы.
Они подошли к протестующим. Увидев, что они наконец-то привлекли к себе внимание, участники пикета стали кричать громче и яростнее размахивать плакатами.
— Хорошо, хорошо, мы вас услышали, а теперь замолчите на минуту! — Фордис стал бегло вглядываться в лица толпы и, наконец-то, ткнул пальцем. — Вы! Что вы только что сказали?
Молодая женщина, одетая в западном стиле — сапоги, шляпу и ремень с массивной пряжкой на поясе — вышла вперед.
— Они собираются в Медном Каньоне незадолго до заката...
— Вы сами их видели?
— Да, видела.
— Как вам это удалось?
— Я заметила их с обрыва. Там есть тропа, идущая вдоль самого края, по которой я часто езжу. Оттуда-то я и увидела их, идущих по дну Медного Каньона и несущих материалы для изготовления бомбы. Они строят там бомбу.
— Материалы для изготовления бомбы? Что вы имеете в виду?
— Ну, рюкзаки битком набитые разными вещами. Послушайте, я не шучу, они создают бомбу.
— И часто они попадались вам на глаза? Люди, о которых вы говорите, появляются там систематически?
— Ну… я видела их только один раз, но один раз — это все, что требуется...
— Когда?
— Около полугода назад. И позвольте мне описать вам тех людей...
— Спасибо.
Фордис записал ее имя и адрес, и они направились обратно к машине. Он скользнул за руль, все еще пребывая в бешенстве.
— Очередная пустая трата времени.
— Возможно, и нет, — не согласился Гидеон. — Вдруг эта наводка на каньон выгорит?
Фордис задумался.
— Хм… ладно, может, ее и стоит ее проверить. Но эта женщина просто повторяла слух — она сама этого не видела. Что меня действительно заинтересовало, так это те двое парней, которые вышли за нами из мечети.
— За нами следили?
— А ты их не заметил?
Гидеон покраснел.
— Я даже не оглянулся.
Фордис покачал головой.
— Не знаю, кто они, но я записал длинное видео достаточно хорошего качества.
— Видео? Когда, черт возьми, ты успел снять чертово видео?
Фордис усмехнулся и достал из кармана ручку.
— Девяносто девять долларов, «Шарпер Имидж»[31]. К чему биться, заполнять формы запросов в трех экземплярах и ждать недели, чтобы заполучить официальную видеозапись допроса у NEST, если есть эта чудо-ручка, — он завел двигатель, и его лицо посерьезнело. — Мы и так потеряли три дня. Осталась неделя до Дня-Икс, может быть, даже меньше. И взгляни, что творится вокруг. Только взгляни на этот бардак. Это дерьмо до смерти меня пугает.
Гидеон презрительно взглянул на толпу представителей правоохранительных органов, снующих вокруг. Тем временем Фордис вырулил с парковки, и поддал газа, оставив после себя облако пыли, надолго повисшее в разряженном пустынном воздухе.
27
Майрон Дарт стоял за дорической колонной Мемориала Линкольна, мрачно глядя на гладь мрамора под своими ногами. Хотя это был жаркий ранний летний день — тот тип удушливого, апатичного полудня, который был характерен для Вашингтона, — внутри мемориала было относительно прохладно. Дарт старался не смотреть на статую Линкольна. Что-то в удивительном величии президента, в его мудром и благожелательном взгляде неизменно давило на него, а сейчас он не мог позволить себе испытывать эмоции. Вместо того он обратил свое внимание на текст второго инаугурационного обращения, выгравированного на камне: «С уверенностью в своем праве, в то время как Бог дает нам мудрость распознать это право, давайте стремиться завершить начатый нами труд».
Хорошие слова. Дарт сам себе дал обещание считать их своим девизом в течение следующих нескольких дней. Он устал, как собака, и нуждался во вдохновении. Это была не просто гравировка: эти слова являлись воплощением самой страны. Казалось, что все вокруг разваливается на части: громкие и противоречащие друг другу голоса демагогов, теледикторов и других деятелей средств массовой информации не давали расслабиться. На ум пришли бессмертные строки стихотворения великого Йейтса: «Лишились веры лучшие из нас, у худших же прибавилось лишь силы…»[32]. Этот кризис извлек все самое худшее из его сограждан-американцев. Как грибы после дождя, его страну заполонили личности, желающие нагреть руки на сложившейся ситуации: от мародеров и финансовых спекулянтов до религиозных фанатиков и политических экстремистов. К тому же этот кризис обнажил трусость многих рядовых людей, которым волей-неволей пришлось покинуть свои дома. Что, черт побери, случилось с его любимой страной?
Сейчас ему было некогда думать об этом, он должен был сосредоточиться на работе. Дарт повернулся и вышел из мемориала, ненадолго остановившись на верхней ступеньке. Перед ним до далекого Монумента Вашингтона — чья тень, напоминающая иглу, пересекала газон — простиралась Национальная Аллея. Прилегающий парк был пуст: в нем не было привычных загорающих и туристов. Вместо этого по Конститьюшн-авеню прогрохотала колонна вездеходов, а две дюжины армейских «Хамвеев» были припаркованы за бетонными баррикадами, установленными по всему периметру Эллипса[33]. Нигде поблизости, насколько хватало взгляда, не было видно движения гражданских машин. На деревьях трепетали листья, а вдали завывали сирены, и их пронзительные голоса то взлетали, то ниспадали в однообразной постапокалиптической колыбельной.
Дарт быстро сбежал по ступенькам и свернул на подъездную дорогу, где на холостом ходу стоял свободный автомобиль NEST, окруженный несколькими солдатами Национальной гвардии, вооруженными карабинами M-4. Он подошел к двойным дверям в задней части фургона и постучал по ним костяшками пальцев. Двери открылись, и он забрался внутрь.
Интерьер фургона был жутким и темным, освещенным только зеленым и янтарным светом работающих приборов. Внутри находилось полдюжины сотрудников NEST: некоторые из них контролировали терминалы, другие вели переговоры по гарнитурам.
Майлз Каннингем, его личный помощник, возник из мрака.
— Докладывай, — скомандовал Дарт.
— На Мемориале Линкольна установлены и действуют онлайн скрытые камеры и датчиками движения, — сказал Каннингем. — Лазерная сетка должна заработать в течение часа. У нас будет возможность вести наблюдение в режиме реального времени в радиусе четверти мили вокруг памятника. Сэр, даже мышь не сможет проскочить, чтобы мы ее не заметили.
30
Горацио Элджер-младший — американский писатель, поэт, журналист и священник, считающийся одним из самых плодовитых американских литераторов XIX века. Полное собрание его сочинений составляет порядка ста томов.
31
«Шарпер Имидж» — сеть магазинов, специализирующихся на торговле необычными, в том числе дорогими предметами серийного производства (персональные охлаждающие устройства, массажные кресла, аудио- и видеотехника, инструменты и т.п.), выпускаемых в том числе под собственной торговой маркой. Основана в 1977.
32
«Лишились веры лучшие из нас, у худших же прибавилось лишь силы…» — У. Б. Йейтс «Второе Пришествие», в переводе Г. Кружкова.
33
Эллипс (The Ellipse), официальное название — Южный президентский парк (Park South) — парк, расположенный к югу от ограды Белого дома. Своё неофициальное название парк получил из-за своей территории эллипсовидной формы, которая ограничена по контуру дорогой Эллипс-роуд. Общая площадь парка Эллипс составляет 52 акра (210 тысяч квадратных метров).