— Попавший туда человек может исчезнуть навсегда, — сказала Алида, всматриваясь в местность, которую уже стали укрывать сумерки.
— Так и есть, — отозвался Гидеон. Он уронил седельные сумки и прочистил горло. — Прости, но боюсь мне надо отлить.
Она взглянула на него, а ее брови изогнулись в презрительной иронии.
— Ну же, приступай.
— Может быть, тебе стоит отвернуться.
— Зачем? Я же не просила тебя сковывать нас вместе. Продолжай, давай посмотрим, что у тебя есть.
— Это нелепо.
Отвернувшись от нее, как только смог, Гидеон расстегнул ширинку и помочился.
— Боже, ты покраснел, как мальчишка, — усмехнулась Алида.
Они преодолели целый ряд крутых спусков, оставаясь под прикрытием оврага, и оказались в плотной дубовой поросли, образовавшей подлесок под высокими пихтами и елями. Так они и продвигались вперед — вверх и вниз по крутым склонам — но при этом едва могли видеть, куда именно направляются. Путешествие оказалось тяжелым, но, к счастью, они были хорошо скрыты.
— Так какой у тебя же план, Абдул? — наконец спросила Алида.
— Это не смешно.
— Как я понимаю, ты убегаешь от всех правоохранительных органов США вместе взятых, солнце садится, у тебя нет даже рубашки, мы находимся непонятно где без пищи и воды. И у тебя нет плана. Вау.
— Помнится, что в Медвежьей голове есть несколько старых шахт. Мы спустимся под землю.
— О’кей, мы переночуем в шахте. И что потом?
— Я думаю об этом, думаю.
«Что сделал бы в подобной ситуации мой старый приятель сержант Дажкович?» — размышлял он про себя, — «Вероятно, упал бы и отжался сотню раз».
Они поднялись на Медвежью голову, придерживаясь лосиной тропы, которая то появлялась, то исчезала, пока они, наконец, не подошли к краю крошечного луга рядом с сухим ручьем. За ним — прямо в склоне холма — темнели отверстия нескольких рудников со старыми шахтными креплениями и отвалами пустой породы.
— Вот где мы проведем ночь, — сказал Гидеон.
— Черт побери, как же я этого жажду.
Гидеон пожал плечами.
На лугу он нарвал сухой травы и связал ее узкими пучками. Беглецы забрались в самый ближний туннель. У входа он позаимствовал у Алиды зажигалку, поджег один из пучков, а затем осторожно двинулся по длинному коридору. Блики огня от импровизированного факела плясали по массивным деревянным стенам и потолку. Это был старый добротный туннель, который шел прямо вдоль склона холма. Гидеон надеялся найти здесь следы воды, но внутри рудник оказался настолько же сухим, как и заброшенным снаружи. Дно шахты представляло собой слой мягкого песка. Алида села и вытащила из кармана сигарету, использовав горящий пучок травы, чтобы зажечь ее. Она глубоко затянулась и выдохнула длинный поток дыма.
— Сегодня просто чудесный день. И все благодаря тебе.
— Хм, а можно и мне?
— Невероятно. Ты похитил меня, держал в заложниках, из-за тебя я попала под обстрел, а теперь ты еще клянчишь у меня сигареты.
— А я никогда и не говорил, что идеален.
Она протянула ему сигарету.
— Отдай мне седельные сумки.
Гидеон протянул их ей, и девушка тут же расстегнула их, порылась и достала два энергетических батончика. Она бросила один ему, а второй открыла сама. Гидеон с жадностью укусил, но крошки оцарапали его пересохший рот.
— Первое, что мы сделаем завтра, это найдем воду, — сказал он, давясь сухомяткой и пряча оставшуюся часть батончика в карман.
Некоторое время они сидели молча в темноте и курили.
— Обстановка весьма удручающая, — сказала Алида. — Нам нужен огонь.
Они поднялись, вышли на улицу и, как смогли, руками, скованными наручниками, собрали сухие ветки дуба. Как только солнце скрылось за горизонтом, воздух стал прохладным, а звезды усыпали небо. Время от времени Гидеон слышал отдаленный стрекот вертолетов, но по мере того, как сгущалась ночь, исчезли и они, погрузив всю местность в тишину. Он развел небольшой огонь — к счастью, сухое дерево почти не дымило.
Алида дернула Гидеона за руку, к которой была к нему прикована.
— Ложись. Я хочу спать.
Они улеглись на спины рядом друг с другом. В течение десяти минут никто не проронил ни слова, но Алида неожиданно нарушила молчание:
— Дерьмо. Я слишком расстроена, чтобы спать. В один момент я снимаюсь в фильме, а в следующий я уже прикована к террористу, за которым гонится целая проклятая страна.
— Ты же действительно не веришь, что я террорист. По крайней мере, я на это надеюсь.
Последовало долгое молчание.
— Должна сказать, что ты на него явно не тянешь.
— И ты чертовски права, я не такой. Произошла нелепая ошибка.
— Откуда ты знаешь, что это ошибка? — спросила она.
Гидеон молчал. Слова Фордиса всплыли в его памяти: «Ты отлично сыграл, притворяясь, что не любил этого парня. А оказывается, вы с самого начала были лучшими друзьями». А дальше последовало самое сумасшедшее обвинение в их всех возможных: «Все было у тебя на компьютере — чертова уйма писем, воспевающих джихад».
— Письма, воспевающие джихад, — пробормотал он вслух.
— Что?
— Вот что сказал агент ФБР, который пытался арестовать меня. То, что на моем компьютере нашли, цитирую: «письма, воспевающие джихад».
Повисло еще одно долгое молчание.
— Знаешь, — продолжил Гидеон, — ты задала очень правильный вопрос. Конечно, это была никакая не ошибка. Меня подставили.
— Да неужели? — раздался в ответ скептический возглас.
— Сначала они попытались убить нас, повредив наш самолет несколько дней назад. Когда это не сработало, они подставили меня.
— Зачем кому-то это делать?
— Потому что наше расследование затронуло человека или даже целую группировку, стоящую за всем этим, — он задумался. — Нет, не затронуло — мы, должно быть, попали прямо в цель. И из-за этого от испуга кто-то обделался. Диверсия с самолетом, дискредитация меня — это рискованные, отчаянные меры.
Он снова замолчал, погрузившись в раздумья.
— Вопрос в том, какой именно из моих компьютеров они взломали? Я уверен, что это не мог быть мой персональный компьютер в хижине — его жесткий диск зашифрован 2048-битным паролем алгоритма RSA[43]. Он абсолютно неуязвим. Поэтому они, должно быть, взломали мой компьютер на Холмах.
— Но разве там не секретная закрытая сеть?
— Это, конечно же, так. Но получается, что некто, подставивший меня, проник в эту самую очень секретную изолированную сеть. По соображениям безопасности содержимое каждого компьютера в полной мере доступно сотрудникам внутренней службы безопасности и некоторым должностным лицам. Но сеть автоматически регистрирует в системе всех и каждого и записывает каждое нажатие клавиши… и все, что в ней происходит. Поэтому, если кто-то в лаборатории игрался с моим компьютером, то он, должно быть, инсайдер — и его уж точно зарегистрировали.
В угасающем сиянии огня он увидел, что Алида смотрит на него.
— И что ты собираешься с этим делать?
— Поговорю с Биллом Новаком. Сотрудником службы информационной безопасности. У этого парня есть доступ ко всем имеющимся файлам.
— Значит, у тебя намечается приятная встреча. А он просто возьмет и расскажет разыскиваемому террористу все, что тот пожелает.
— Поверь мне, с этим твоим шестизарядным пистолетом, прижатым к его голове, он именно так и сделает.
Она резко рассмеялась.
— Ты дебил, этот пистолет заряжен холостыми патронами. Будь иначе, я бы сразу же вышибла тебя из седла.
Гидеон вытащил оружие из чехла, осмотрел его и нахмурился. Он действительно оказался заряжен холостыми.
— Я что-нибудь придумаю, — он замолчал. — В любом случае, мы отправляемся в Лос-Аламос.
— Но это же больше двадцати миль по пересеченной местности Медвежьей головы!
43
RSA (аббревиатура от фамилий Rivest, Shamir и Adleman) — криптографический алгоритм с открытым ключом, основывающийся на вычислительной сложности задачи факторизации больших целых чисел. Криптосистема RSA стала первой системой, пригодной и для шифрования, и для цифровой подписи. Алгоритм используется в большом числе криптографических приложений.