— Ну же, Гидеон, не каждый американец готов сдаваться. Те, что собрались в этой комнате, включая еще небольшую группу единомышленников, не собираются этого допустить. Мы хотим спасти нашу страну.
Гидеон отчаянно пытался привести мысли в порядок. Блейн оказался харизматичным оратором.
— А оспа? Каким образом она входит в план?
— Думаю, ты уже вполне можешь догадаться об этом. Мы собираемся выпустить ее в пяти городах врага. Основная уязвимость противника — их плотность населения и зависимость от торговли. Поскольку вирус распространяется по человеческой популяции, как лесной пожар, мир наложит карантин на зараженную страну — у него не будет иного выбора. Мы знаем, что на самом деле, реакция на случай распространения оспы уже подробно прописана в секретных планах НАТО.
Он торжествующе улыбнулся, как будто операция его мечты уже состоялась.
— С началом карантина границы этой страны будут запечатаны. Все будет прервано и заблокировано: воздушное и железнодорожное сообщение, шоссе, порты и даже пешие маршруты. Страна останется в карантине, пока болезнь не будет побеждена. Наш эпидемиолог говорит, что до того момента, как минует кризис, может пройти несколько лет. К моменту, когда болезнь будет остановлена, экономика этой страны низвергнется к своей изначальной ступени, к пятидесятым годам. К 1850-м.
— Они нанесут ядерный удар…— сказал Гидеон.
— Возможно. Но сейчас у них не так уж и много подобного оружия и оно не такого уж высокого качества. Мы сможем снять большую часть их ракет непосредственно в полете. Некоторые наши города, конечно, могут пострадать, но мы сможем принять ответные меры. В конце концов, это война. И она, как известно, не обходится без жертв, — он пожал плечами.
Гидеон уставился на него.
— Вы с ума сошли! Они нам не враги. Весь этот план — одно сплошное безумие.
— Ну же, Гидеон, ты ведь умнее, — Блейн протянул руку в умоляющем жесте. — Гидеон, прошу, присоединяйся к нам. Отдай мне оспу.
Гидеон отступил к двери.
— Я не буду в этом участвовать. Я… не могу.
— Не разочаровывай меня, сынок. Ты один из немногих людей с мозгами, которые способны узреть в моих словах истину. Я даю тебе шанс поразмыслить об этом. И я верю, что ты действительно постараешься понять то, что я сказал. Это страна, которая всего поколение назад убила тридцать миллионов своих же людей. Они не ценят человеческую жизнь так, как мы. Они сделали бы с нами то же самое, если б могли.
— Это чудовищно! Вы говорите об убийстве миллионов людей! Хватит. Я слышал достаточно.
— Подумай об Алиде.
— Не смей говорить об Алиде, чертов псих! — Гидеон содрогнулся всем телом, голос его тоже дрогнул. Солдаты в страхе отступили, когда он качнул рукой, в которой находилась ампула с оспой.
— Нет! — взмолился Блейн. — Подожди!
— Прикажи солдатам сложить оружие! Теперь моя очередь считать до пяти. Раз…
— Ради Бога, нет! — воскликнул Блейн. — Только не рядом с Вашингтоном! Если ты выпустишь оспу здесь, ты сделаешь с Америкой то, что мы собираемся сделать с…
— Посмотри мне в глаза, если не веришь. Прикажи солдатам опустить оружие. Два!
— Боже мой! — руки Блейна затряслись. — Гидеон, прошу тебя, не делай этого.
— Три!
— Ты этого не сделаешь. Ты не сможешь.
— Я сказал, посмотри мне в глаза, Блейн. Четыре, — он поднял руку, преисполненный решимости действительно это сделать. И тут Блейн увидел это.
— Опустить оружие! — закричал писатель. — Сейчас же!
— Пять! — отчаянно закричал Гидеон.
— Опускайте! Опускайте!
Оружие с грохотом попадало на пол. Солдаты явно были перепуганы. Даже Дарт и лейтенант бросили оружие.
— Руки вверх! — потребовал Гидеон.
Все подняли руки.
— Сукин ты сын, не смей этого делать! — крикнул Дарт.
Гидеон обошел стол кругом. Одна рука все еще была поднята, а вторую он держал за спиной. У него было очень мало времени. Он подошел к двери и толкнул ее коленом. Затем он развернулся, перехватил криоампулу и изо всех сил бросил ее на пол, одновременно скользнув за дверь и припустившись бежать по коридору.
В тот же момент, он услышал, как ампула разбилась, и ее осколки разлетелись по запертой комнате, которая тут же погрузилась в хаос из криков, стонов, топота и плача. Над всем этим, словно рев раненого льва, взвился отчаянный и полный страдания крик Блейна, проникший Гидеону в самое сердце.
72
Саймон Блейн бросился назад с криком, когда криоампула ударилась об пол и разбилась, извергнув свое содержимое облаком пудры. Кусочки пластика и стекла, отскочив от дверной рамы, запрыгали по полу. Он видел, словно в замедленной съемке, как порошок вируса оседает на пол.