Они разделили обязанности: Гидеон обзванивал их, в то время как Фордис использовал свой компьютер с доступом к базе данных ФБР, чтобы получить дополнительную информацию о владельцах номеров. Примерно через полчаса они сумели идентифицировать каждого, с кем связывался Чолкер.
Они молча уставились на список, который на первый взгляд казался абсолютно безвредным. В него входили коллеги по работе, приемные врачей, химчистки, радиостанции, имам его мечети и россыпь прочих, абсолютно ничего не говорящих звонков. Фордис встал и заказал еще один тройной эспрессо. Вернулся он уже с пустой чашкой: успел осушить свою порцию кофе на полпути к столу.
— Он трижды звонил в Институт Письма Бьорнсена, — сказал Гидеон. Фордис нахмурился. — Может, он все же что-то написал? Я ведь говорил, он рвался стать писателем.
— Позвони туда.
Гидеон позвонил. Поговорил всего мгновение, затем улыбнулся, повесил трубку и победно уставился на Фордиса.
— Он записался на курс семинаров по писательскому искусству.
— Да? — заинтересованно переспросил Фордис.
— Он назывался «Напиши Свою Жизнь».
Снова повисло долгое молчание. Фордис присвистнул.
— Так, выходит, он, что, написал мемуары?
— Похоже на то. И это было четыре месяца назад. Шесть недель спустя он все бросил, исчез и присоединился к джихаду.
Услышав это, Фордис буквально просиял.
— Мемуары… они ведь нам сейчас на вес золота! Где находится этот институт?
— Санта-Круз, Калифорния.
— Позволь-ка я им позвоню и…
— Погоди, — перебил его Гидеон. — Будет лучше, если мы просто явимся туда. Лично. Если ты потревожишь их раньше времени, то можешь разворошить осиное гнездо. И если об этом пронюхает официальная линия следствия, плакал наш доступ туда.
— Мне все равно приходится фиксировать все наши передвижения по официальным каналам полевого отделения, — недовольно буркнул Фордис, говоря, скорее, с самим собой. — Если полетим коммерческим рейсом, понадобится получить разрешение… — он помедлил, о чем-то сосредоточено размышляя. — Но нам ведь не обязательно лететь коммерческим рейсом. Мы можем арендовать самолет прямо на аэродроме.
— Да, но… кто же будет нашим пилотом?
— Я. У меня есть лицензия VFR, — сказав это, агент начал набирать номер.
— Кому ты звонишь?
— На местный аэродром.
Гидеон внимательно наблюдал за Фордисом, пока тот говорил по телефону. Он не слишком любил летать — особенно на частных самолетах — но, разумеется, он совсем не хотел, чтобы Фордис об этом узнал, и у него появился лишний повод для издевательств.
Фордис положил трубку.
— FBO на аэродроме может выделить нам самолет, но только через несколько дней.
— Слишком долго, давай лучше поедем туда на машине.
— И потеряем кучу времени расследования на простое сидение в машине? Так или иначе, завтра мне надо явиться в полевой офис ФБР в Альбукерке в два часа дня.
— Так что же нам делать?
Некоторое время агент не отвечал. А затем Гидеон сам ответил на свой вопрос:
— Помнишь, я сказал тебе, что Чолкер раздал все свои вещи…
— Да. И?
— Он предложил мне часть своей книжной коллекции. Романы, триллеры. Меня это не заинтересовало, поэтому он сказал, что отдаст их в библиотеку одной из индейских школ. Сан-Ильдефонсо, кажется.
— Где это?
— В пуэбло по дороге в Лос-Аламос. Это небольшой индейское поседение, известное своими танцами и черной керамикой. Чолкер был фанатом этих танцев — по крайней мере, пока не ушел в ислам.
— И он пожертвовал им свой компьютер? И бумаги?
— Нет. Он отдал им только некоторые декадентские книги, DVD и музыкальные диски.
Снова наступила тишина.
— Так что, может, нам следует наведаться в Сан-Идельфонсо? — пожал плечами Гидеон. — Проверить те книги.
Фордис покачал головой.
— Эти книги относятся к его биографии до обращения. Они ничего нам не дадут.
— Как знать. Там могут быть какие-нибудь бумаги, затерявшиеся между страницами. Или заметки на полях. Ты сказал, что нам не стоит просиживать штаны в машине — так вот тебе и дело! Кроме того, — Гидеон наклонился вперед, — это единственное место, куда мы точно приедем первыми.
Фордис задумчиво посмотрел в окно.
— Черт с тобой, ты умеешь убеждать.
17
Доктор Майрон Дарт сидел на восьмом этаже над улицами Манхэттена в конференц-зале Центра чрезвычайного реагирования Министерства энергетики. На полированной древесине стола для совещаний лежала одна единственная черная папка. Часы, висящие на стене позади него, показывали без двух минут полночь. Он понимал, что сильно устал и работает на износ, но о перерыве не могло быть и речи. В такие моменты он был благодарен своей морской подготовке, где его доводили до предела, заставляли переступить этот предел, и затем оставить его далеко позади себя.