Харт как-то весь скособочился. Он не ослабил хватки, но больше не толкал Джульет вниз.
— Какой тебе смысл заводить от Райдера ребенка? — хрипло спросил он. — Надо было послушаться меня и сделать аборт…
— Ребенок был не от Райдера. От Антона…
Хейден так удивился, что отступил на шаг и впервые немного разжал пальцы. Джульет прикидывала, сумеет ли она выдернуть руки и как лучше проскочить мимо танцовщика, но в это время раздался крик:
— Именем закона — ни с места!
Все взгляды обратились к углу террасы. На фоне ночного неба маячила крупная фигура Эймс. Помощница Джульет держала тяжелый пистолет и целилась в Харта Хейдена.
Оторопевший танцовщик наконец отпустил свою жертву. Джульет спрыгнула с парапета и бросилась под защиту Эймс, по дороге схватила за руку и потащила в безопасное место Электру. А навстречу им с террасы по узкому проходу метнулась темная тень.
— Полиция! Ни с места!
Наконец объявился Лэндис. Детектив обнажил оружие и помедлил на середине балкона, пропуская женщин. Джульет и рыдающая Электра пробежали мимо и оказались под крылом Эймс, которая с радостью выпустила из рук не ведавший последние лет сто боеприпасов старинный дуэльный пистолет.
— Это мисс Малоун меня позвала, — скороговоркой объяснила помощница. — Она заметила вас с мистером Хейденом. Я позволила себе открыть вашу выставку антиквариата и взять оружие.
Тем временем Лэндис стал медленно приближаться к Хейдену. Харт настороженно за ним следил, но, когда детектив оказался рядом, легко вспрыгнул на доходивший ему до пояса парапет.
Мюррей замер и спрятал пистолет в кобуру.
— Хейден, подожди, — начал он мягким, увещевающим тоном. — Расслабься, давай поговорим.
Харт на парапете сделал поворот, поднялся на одной ноге и изящно свел над собой руки.
— Все уладится. Тебя никто не тронет. — Голос полицейского тек как умиротворяющая душу река. — Мы все решим по-хорошему. Расслабься и спускайся ко мне.
Харт в отчаянии взглянул на Электру и снова устремил свой взгляд в ночь. Выгнул дугой спину, согнул ноги в коленях.
— Нет! Не надо!.. — закричала Джульет, но было поздно: Харт Хейден прыгнул с ее балкона вниз, в темноту.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
— Должна признаться, — грустно сказала Джульет, — мне понравилось заниматься расследованием, потому что это позволяло оторваться от письменного стола. — Она подала Рут краснобокое японское яблоко и кубик чеддера.
Стоял сентябрь, и на рынке у зеленщиков появились местные японские яблоки. Подруги в свитерах и джинсах наслаждались на террасе Джульет обедом на ветерке. В Риверсайд-парке, по другую сторону дороги, несколько деревьев совсем пожелтели, другие там и сям расцветились яркими красками осени.
— Расследование само по себе захватывает, а кроме того, знакомишься с интересными людьми.
У Андерсонов был маленький балкон, но он оказался на редкость удачно расположен — двумя этажами ниже террасы Джульет и как раз под тем местом, откуда спрыгнул Хейден. Не угоди он туда, упал бы на улицу и разбился насмерть. Сначала раздался звук раздираемой одежды (это он зацепил навес Андерсонов), затем шлепок, и всем стало ясно, что Хейден улетел недалеко.
Он сломал три кости, не считая ребер, сильно порезался и получил ушибы. Но тому, что осталось в целости, вполне хватило, чтобы предъявить обвинение в покушении на жизнь Джульет Бодин. Врачи предполагали выписать Хейдена из больницы уже в октябре.
— Кстати, об интересных людях. Ты хоть видишься с Мюрреем Лэндисом? — Рут отрезала такой тонкий ломтик чеддера, что сыр буквально просвечивал. Положила на дольку яблока и отправила в рот.
Последние несколько недель она была чрезвычайно занята: давала интервью, доводила до совершенства «Большие надежды», рассматривала новые предложения. Первое время, потеряв своего ведущего исполнителя, Рут сходила с ума: она восхищалась артистическим мастерством Харта и симпатизировала ему как человеку. Но после шести или семи успешных представлений со вторым и третьим составами успокоилась. Жалела только об одном: что хвалебные отзывы в печати («Потрясающе!», «Трогательно!», «Волшебно!») почти сразу же затмила кровавая драма «падения» Харта (именно на этом слове настаивал его адвокат) и снова всплывшие в прессе яркие рассказы о смерти Антона. Но Ники Сабатино и Кирстен были на высоте, а Лили Бедиант в роли Эстеллы с Пипом — Алексеем Островским в третьем составе удовлетворяли вкусам сентиментальной публики, чего никогда не смогла бы достичь Электра. Рут с удовольствием поставила бы ее танцевать с Ники, но смерть любовника, потеря ребенка, предательство партнера и его чуть не окончившийся смертью прыжок — все это вместе изрядно потрясло балерину. Она решила в этом сезоне больше не выступать и уехала на месяц к друзьям в Лондон.