— Ты меня знаешь: мои мозги не работают в этом направлении. Я — балерина. Заговоры больше по твоей части. — Она запнулась и продолжала гораздо осторожнее: — Думаю, найдутся такие, кто обрадуется, если я завалю постановку. До меня доходили слухи, что этот балет хотела ставить сама Викторин. Она занималась хореографией, хотя бешеного успеха не имела.
— Ей нравится Антон Мор?
— Что значит «нравится»? Полагаю, они никогда не говорили ни о чем, кроме профессиональных дел. Да, она с ним вежлива. Но считает, что у него недостаточно классическое образование. Его движения кажутся ей… слишком современными.
— Гм… А как насчет исполнителей «Больших надежд»? Кто-нибудь из них способен затаить на тебя зло?
Рут то ли чихнула, то ли усмехнулась.
— Исполнителей?.. Не вижу причин.
— Подумай. Может быть, ты поставила кого-нибудь в неловкое положение или третировала в присутствии товарищей? Сомневаюсь, чтобы Лили Бедиант тебя обожала.
— Лили не в меру чувствительна. Просто смешно, как Викторин ее балует. Я всего лишь…
— Я не утверждаю, что это Лили, — твердо оборвала ее Джульет. — Это мог сделать любой, кто недоволен студией Янча. Хочу сказать одно: раз тальк положили в ящик после твоего класса, это должен быть кто-то из студии.
— Ты уверена?
— Из посторонних сюда заходил только уборщик протереть пол. Я ни разу не отлучалась из зала.
Рут дожевала сливу и впилась в косточку маленькими, острыми передними зубками.
— А если это он? Разозлился на начальство, и на тебе — пожалуйста.
— Тебе не кажется, что это слишком уж притянуто за уши?
Рут раздраженно пожала плечами:
— Я только предположила. Пожалуй, лучше мне сходить к Грегу. — Она начала медленно подниматься, но, наполовину разогнувшись, воскликнула: — Господи, колени!
— Что, старые травмы?
— Дегенеративный артрит. Обычная вещь у балерин. — И, невесело улыбнувшись, добавила: — Расплата за удовольствие.
Пока Рут ходила к Грегори Флитвуду рассказать о тальке, Джульет оставалась охранять ящик. Хореограф вернулась; она принесла баночки с йогуртом, бутылки с лимонадом, сандвичи и все это разложила прямо на полу.
— Извини, пойти пообедать не получится. Следующее занятие начинается в четыре. — Распечатала хлеб с ветчиной и жадно откусила. Но тут же неловко вскочила на ноги, подбежала к рюкзачку, порывшись в его глубинах, извлекла большую розовую таблетку и проглотила, запив глотком лимонада. — Господи, чуть не забыла! — И снова осторожно уселась на пол.
— Это что, витамины? — заинтересовалась Джульет.
— Нет. Мистенфло. Сайтотек, — буркнула Рут и в ответ на недоуменный взгляд подруги объяснила: — Препарат на основе мизопростола. Боже, ты же здесь совсем ничего не знаешь. Средство от язвы желудка для тех, кто постоянно принимает противовоспалительное.
Джульет помолчала, а когда до нее дошло, сочувственно воскликнула:
— Бедная Рут! Это из-за артрита? Тебе приходится платить за свою карьеру высокую цену!
— У забойщиков от угольной пыли чернеют легкие. В каждой профессии есть свой риск. Даже ты можешь доработаться до болей в запястье или вообразить, что стала реинкарнацией Джейн Остен.
Джульет вспомнила, что Рут не терпит жалости, если только не просит о сочувствии сама.
— Очень многие балерины в той же шкуре, — продолжала хореограф. — Вот Викторин принимает те же таблетки. Но ей гораздо хуже, чем мне. — И резко сменила тему: — Я переговорила с Грегом.
— Прекрасно. Что он собирается предпринять?
— Ему до лампочки.
— В самом деле?
— Ну, вообще-то не совсем. — Рут снова отхлебнула из бутылки с лимонадом. — Он собирается рассказать правду Антону, но предложит ему молчать в тряпочку. Потом распространит в компании сообщение, что у нас произошел «предумышленный инцидент», и попросит всех, кто обладает какой-либо информацией, конфиденциально с ним переговорить.
— «Предумышленный инцидент»? Не слишком ли туманно?
Рут пожала плечами:
— Грег сказал, что не желает, чтобы кто-нибудь другой взял этот способ на вооружение.
— Думаешь, что-нибудь удастся выяснить? — с сомнением спросила Джульет.
— Нет. Но возможно, он предотвратит панику. Сказать по правде, Грег больше печется о морали среди танцовщиков, чем беспокоится об ограничении конкретного зла. И я тоже. Правда может здорово вздрючить всю студию. — Рут пододвинула подруге баночку с черничным йогуртом: — Ешь.
— Спасибо. Что-нибудь перехвачу, когда вернусь домой.
— Когда вернешься домой? — эхом отозвалась хореограф. — Да ты к тому времени умрешь с голоду.