Тери тоже встала, взяла свою тарелку с нетронутой едой и приборы и последовала за хозяйкой.
— Кофе — это здорово. Спасибо.
— Так как же «Большие надежды»? — настаивала Джульет. В ее просторной кухне красовались шкафы с застекленными дверцами, установленные здесь в 1928 году во время строительства здания. Но вращающиеся полки для закусок загораживал огромный холодильник. Эймс иногда шутила (во всяком случае, Джульет воспринимала это как шутку, потому что по угрюмой Эймс никогда не могла определить, шутит та или говорит серьезно), что звонки слугам надо переключить прямо на пульт управления этой машины.
— Кирстен неплохо смотрится.
— Но… — осторожно подтолкнула ее Джульет.
— Но Лили была бы лучше.
Брови Джульет взлетели, прежде чем она успела спохватиться и совладать со своей мимикой.
— Лили?
— Была бы лучше, — преданно повторила девушка. — Я говорю это не только потому, что мы подруги. Викторин вышла из себя, когда узнала, что Рут дала ей партию мисс Хэвишем.
— Вот как? — Джульет полезла в холодильник, чтобы в этот щекотливый момент не встречаться взглядом с гостьей. — Почему?
— Лили еще слишком молода, чтобы танцевать мисс Хэвишем. — В голосе Тери проскользнуло нечто вроде ранее не замеченного чувства. — Не было никакого смысла давать ей характерную роль. Знаете, ведь ей в этом сезоне предстоит танцевать с Антоном в «Спящей красавице».
— Характерная роль? — удивилась Джульет. — Что это такое?
— О, то, что дают возрастным танцовщикам. Партии, где не надо много двигаться. Мать принцессы. Или отец жениха…
— Господи, я не думала о партии мисс Хэвишем с этой точки зрения. А про Рут ничего не могу сказать. И что, Лили расстроилась?
— Лили слишком профессиональна, чтобы протестовать против таких вещей. Но между нас, это ее укололо. Она даже подумывала отказаться. Но и для этого она слишком профессиональна.
— Между нами, — поправила Джульет будущую беллетристку, но, заметив, как та покраснела, тут же пожалела об этом. Всезнайство было ее известным грехом, это качество обижало друзей. Но другой частью своего сознания Джульет отметила, что Лили не настолько профессиональна, чтобы не вспылить на репетиции в среду. На миг в ее голове возник образ старой, увядшей супруги, которая вынуждена улыбаться и наблюдать, как Янч собирается вступить в брак с молодой любовницей.
Наполнив два стакана льдом и охлажденным кофе, Джульет приветливо улыбнулась и пригласила Тери в библиотеку. Это было помещение более скромных размеров с двумя угловыми окнами, выходившими на реку и Восемьдесят четвертую улицу. В отличие от слишком просторной гостиной она казалось уютной. По стенам стояли ряды книг, в углу поблескивал стеклянными створками шкафчик с сокровищами эпохи Регентства: табакеркой слоновой кости, медальоном с прядью рыжих волос, «нравственной» игрой под названием «Зеркало истины», на доске которой значились квадраты: Страсть, Лицемерие, Зависть, Ложь, Легкомыслие и прочее в этом роде. Еще здесь имелся дуэльный пистолет, изготовленный самим Мантоном, завязанный по-байроновски галстук, поминальная карточка и другие bric-a-brac.[6]
Тери молча покосилась на шкафчик и изящно опустилась в одно из двух просторных кожаных кресел, стоявших по сторонам обложенного кирпичом камина. Свободный белый сарафан не скрывал худощавой фигуры, и Джульет снова подивилась, куда же ей еще сбрасывать целых два фунта.
— А другие тоже разочарованы подбором исполнителей? — как можно небрежнее спросила она и устроилась на стуле напротив.
— Еще бы, — пожала плечами балерина. — В труппе все хотели участвовать в «Больших надеждах». Это, без сомнений, самый престижный проект года.
— Представляю, каким строгим был отбор. Просмотры…
— Просмотров не было. Рут пришла в студию, взглянула, как мы работаем, и сама отобрала исполнителей.
— Вот как? — искренне удивилась Джульет.
— Многие считали, что ей следовало хотя бы назначить испытательный период, чтобы сравнять шансы тех, кто с ней раньше не встречался. Некоторые солисты очень техничны и могли бы исполнять ведущие партии. Но она знала Антона по работе во Франкфурте… Только не подумайте, что я хочу сказать о ней что-нибудь плохое, — спохватилась Тери и вся подобралась. — Я знаю, что вы подруги. — Она одарила Джульет привычной сценической улыбкой, совсем не такой робкой, как до этого, и добавила: — Очень мило, что вы пригласили меня к себе.