Она машинально отступила назад, и я прошел мимо нее в холл и далее в гостиную. Следы недавней вечеринки были полностью уничтожены, и гостиная обрела тот аккуратный нежилой вид, ради которого иные хозяйки в предместье тратят столько времени и сил.
Я удобно устроился на диване. Она присела на подлокотник кресла напротив и с сомнением взглянула на меня.
— О чем, черт побери, вы толкуете? — спросила она капризно-требовательным тоном. — Что, в ваш слабый мозг проникла влага и усилила процесс угасания умственных способностей?
Вытянув вперед руки, я потряс кистями и затем театральным жестом воздел их к потолку.
— Мой приятель Лоис, — заговорил я, чуть шепелявя в подражание маленькому щеголю из фирмы проката, — утверждает, что вы брали у него костюм Санта-Клауса.
— Правильно, брала, — выпалила она. — Ну и что?
— Вчера вечером вы про это не упоминали.
— Я совершенно забыла. Из-за убийства и прочего! Едва ли можно предполагать, что я вспомню о таком пустяке.
— Напротив, это весьма важная деталь, золотко, — вкрадчиво произнес я. — Ведь Дина Кэрролла убил некто в костюме Санта-Клауса. Припоминаете? Для чего вы брали этот костюм?
— Для вечеринки, конечно. — Она нетерпеливо запустила руки в свои светлые волосы. — У меня было дикое желание где-то около полуночи, переодевшись Санта-Клаусом, улизнуть от всех, чтобы раздать на улице прохожим мешочки с рождественскими сувенирами.
— А где сейчас костюм?
— Он таинственно исчез. Вчера вечером я разложила его на кровати, подготовив к моменту, когда я надумаю переодеться. После вашего ухода я отправилась спать, и его на месте не оказалось.
— Почему же вы не явились сегодня утром в офис шерифа и не сообщили о случившемся?
— Ну… — Она загадочно улыбнулась. — Я решила, что это не столь уж важно, лейтенант.
— Скорее вы решили, что вам не стоит про это упоминать? — спокойно продолжал я. — Так сказать, из чувства неловкости. Ведь когда Кэрролл был убит, все играли в устроенную вами игру «убийство в темноте». Так что пробраться в вашу спальню, надеть там костюм Санта-Клауса, пройти в комнату для гостей и застрелить Дина не составляло никакого труда. Однако, чтобы проделать это, преступник должен был знать, что костюм находится в вашей спальне.
Ее глаза округлились — она смотрела на меня в упор.
— Уж не воображаете ли вы, что его убила я?
— А почему бы и нет?
— Но… Вы спятили! — выкрикнула она. — Чего ради я бы вздумала его убивать? Я была с ним едва знакома!
— У меня нет ни малейшего представления, из каких соображений вы решили его убить, — произнес я ворчливо, — но в одном я убежден: вы — отчаянная лгунья. Так почему бы вам не рассказать мне еще парочку небылиц, вроде того, что вы с Кэрроллом были «едва знакомы» и поэтому не имели оснований отправлять его на тот свет.
— Все, что я вам сказала, — чистейшая правда, будьте вы прокляты! — Ее лицо покраснело от негодования. — Я не намерена смиренно сидеть с вами и выслушивать, как вы оскорбляете меня, лейтенант! Я позвоню моим адвокатам и попрошу их…
— Я заберу все свои слова обратно, даже принесу извинения, — пообещал я ей, — если вы сделаете для меня одну вещь.
— Какую?
— Покажите мне мешочек с теми рождественскими сувенирами, которые вы, в облике Санта-Клауса, собирались раздавать на улице вчера ночью.
— Я… — Она закусила губу. — Не могу…
— Только не говорите, что вас ограбили и вместе с другими вещами унесли и мешочки с подарками, и костюм Санта-Клауса.
— Нет, я…
Неожиданно зазвенел дверной звонок. Айрис облегченно вздохнула:
— Извините, лейтенант!
Она почти бегом бросилась из гостиной, и я подумал, что при сложившихся обстоятельствах вид ее упругих, подпрыгивающих ягодиц послужит достаточной компенсацией за перерыв в разговоре. Закурив, я стал ждать с тем спокойствием, которое обычно бывает следствием нервного перенапряжения, приводящего в конечном итоге к язве желудка — самому распространенному у копов заболеванию.
Вернулась она в сопровождении шедшего за нею высокого тощего малого с продолговатым насмешливым лицом и начавшими редеть черными волосами. Судя по его одежде, я решил, что он собирается либо в банк, либо на похороны. Черный аккуратный костюм и того же цвета галстук, резко выделявшийся на фоне белоснежной рубашки, заставили меня чуть понервничать при мысли, что вдруг он откуда-нибудь извлечет складной гроб и примется укладывать меня в него для примерки.