- В этом он похож на большинство отцов нашего времени.
- Ему неизвестно, чем занимался Джонни последние три месяца, не знает даже, где тот жил. Ландис перечислял восемь сотен долларов на счет сына каждый месяц, и все. Он уверен, что Джонни полностью деградировал за это время, и даже высказал предположение, что его убийство связано с неуплатой денег за эту проклятую траву.
- А что по этому поводу думает миссис Ландис?
- Она умерла.
- Это меняет дело.
- Но есть еще дочь. Лет на пять младше своего непутевого братца. Живет с отцом. Отсюда Ландис направился домой, чтобы сообщить ей об этом.
Позже ты сможешь поговорить с его дочерью. Может, ей что-нибудь известно о том, чем занимался ее братец в эти последние три месяца.
- Хорошо. А разве Хэммонд не может это сделать?
- Меня совершенно не интересует, чем будет заниматься Хэммонд! - прогремел шериф. - Ты работаешь сейчас на меня, Уиллер, и делай то, что тебе говорят!
- Есть, сэр, - послушно рявкнул я. - А вдруг я встречусь с Хэммондом? Я буду довольно глупо выглядеть.
- Не волнуйся, этого не произойдет!
- У меня такое паскудное ощущение, что так и будет. Хэммонд не будет ее допрашивать, потому что ему прикажут не соваться туда, верно?
- Мы тут, ну, наш отдел, обязаны сообщать Ландису о каждом предпринятом нами шаге в расследовании убийства его сына, - с неохотой объяснил Лаверс. Ландису вряд ли понравится, если мы будем официально допрашивать его дочь.
- Но совершенно другое дело, если мы поговорим с ней неофициально, правильно? - поинтересовался я. - Если он об этом узнает, то вы принесете все необходимые извинения ему, объяснив, что этот кретин Уиллер всегда лезет не в свое дело, и понизите меня в звании до сержанта?
- Ну, до этого вряд ли дойдет, - шериф совершенно неубедительно улыбнулся. - Официально ты получишь выговор, и на этом все кончится.
- Теперь я понимаю, что ощущает барашек, когда его приносят в жертву, - с горечью пробормотал я. - Надеюсь, у вас уже готов сосуд для моей крови, после того как вы перережете мне горло.
- Пойми меня правильно, - шериф метнул яростный взгляд в мою сторону. Это дело нам надо расследовать, и расследовать быстро. И не имеет ровным счетом никакого значения количество лейтенантов, сломавших на нем шею.
- Что мне нравится больше всего в работе на вас, шериф, так это уверенность в завтрашнем дне. Лаверс добродушно ухмыльнулся.
- Тебя называют самым оригинальным полицейским в нашем отделе. А это как раз то дело, в котором у тебя есть отличный шанс подтвердить свою репутацию.
Глава 5
В четверть одиннадцатого я припарковал свой "хейли" у дома Ландиса.
Особняк был построен в староанглийском стиле. Он располагался посередине пятиакрового участка, был окружен аккуратно подстриженной изгородью, по поверхности искусственного озера плавали прекрасно сделанные чучела семи лебедей.
Я не мог скрыть разочарования, когда нажал на кнопку звонка, вмонтированную в тяжелую дубовую дверь, ожидая услышать по крайней мере "Джона Пила" в исполнении духового оркестра, а вместо этого услышал обычное треньканье.
Дверь открыл дворецкий со скрипучим голосом.
- Доброе утро, сэр, - холодно сказал он. - Если вы что-то продаете, то я боюсь, что...
- Я хотел бы поговорить с мисс Ландис.
- Боюсь, это невозможно. В семье произошла крупная неприятность и поэтому...
- Я лично присутствовал при этой неприятности. Лейтенант Уиллер из отдела по расследованию убийств. - Я продемонстрировал ему свой верный жетон, что доказывало мою причастность к фараонову клану или к убийству полицейского. - Я хочу поговорить с мисс Ландис. Настаиваю на этом.
- Хорошо, сэр. Следуйте за мной.
Я прошел за ним по вестибюлю, отделанному мореным дубом, мимо железных рыцарей, стоящих у подножия широкой лестницы, пока мы не очутились в приемной, также отделанной дубом.
- Подождите здесь, сэр. Я доложу о вашем приходе.
- Первая в моей жизни реклама.
Дворецкий вышел, с особой тщательностью закрыв за собой дверь. Я закурил сигарету и стал ждать. У меня появилось серьезное подозрение, что эта приемная обычно служит только в качестве раздевалки.
Минут через пять дворецкий вернулся.
- Мисс Ландис примет вас в гостиной. Следуйте за мной. Я так и сделал.
Гостиная была отделана кедром - явное нарушение традиции. Огромный камин сверкал полированным металлом. На стене висел мушкет семнадцатого века и портрет какого-то хмурого кавалера той же эпохи. Я его отлично понимал. Смеяться в таком доме было бы верхом неприличия.
На полу лежал роскошный толстый ковер с пестрым рисунком. Кушетка и четыре кресла были обиты старинным тисненым ситцем, что ясно говорило об их почтенном возрасте.
Я попробовал представить себе дочь хозяина такого дома: прямые волосы, собранные в пучок на затылке, строгое, монашеского вида платье, закрывающее тело с головы до пят. Вот она смахивает слезы белоснежным платочком, выжимая его в фарфоровый молочничек восемнадцатого века, украшенный розочками.
- Мисс Ландис сейчас будет, сэр, - объявил дворецкий и удалился, как и должен был поступить настоящий дворецкий.
Я подошел к кушетке и плюхнулся на нее. Пружины прогнулись не более чем на одну восьмую дюйма. Внимание мое привлекла прекрасно расписанная ваза, стоящая на столике рядом с кушеткой: то ли пепельница, то ли фамильная реликвия. В фамильных реликвиях есть одно несомненное достоинство - их легко использовать по другому назначению. Я затушил в вазе сигарету и закурил другую.
Я успел стряхнуть еще пару раз пепел в вазу, когда дверь отворилась и вошла дочка-монашка. При виде ее сигарета вывалилась у меня изо рта прямо на ковер.
Она была среднего роста, и это было единственным "средним" во всем ее, облике. Брюнетка с блестящими волосами, обрамляющими лицо, что делало ее похожей на эльфа, прелестного эльфа. Полные губы слегка надуты. Глаза огромные, почти фиолетовые, глядели из за стекол очков без оправы.
На ней была белая мужская сорочка с засученными рукавами, буквально прилипшие к стройным, абсолютно женственным бедрам сильно вылинявшие джинсы, через которые просматривались очертания небольшого аккуратненького холмика Венеры. Верхние три пуговки рубашки были не застегнуты, и я уловил движение ее вздымающейся очаровательной груди. Даже успел рассмотреть небольшие розовые соски, хотя и не так четко, как хотелось бы. Кожа ее была медового оттенка, и я не сомневался, что она и по вкусовым качествам соответствует этому продукту. Выглядела девушка просто прелестно. Я готов был проглотить ее прямо сейчас и прямо здесь.
- Я Рина Ландис, - произнесла она высоким, задыхающимся голосом.
Я поднял сигарету с драгоценного ковра и вскочил на ноги.
- А я лейтенант Уиллер.
- Я знаю, Тэлбот мне сказал.
- Дворецкий?
- Ну да. Он великолепный экземпляр доминантного типа личности. Если б был женат, я уверена, он бы избивал свою супругу!
- А я думаю, что все было бы как раз наоборот. У любой женщины есть предел терпения.
- Как ваше имя?
Я непроизвольно моргнул.
- Эл, - слегка хрипло получилось у меня.
- Называйте меня просто Рина. Думаю, невозможно хорошо узнать друг друга, обращаясь формально. Вы со мной согласны, Эл?
Девушка села рядом со мной на кушетку. Близость проглядывавших розовых сосков совершенно путала мои мысли.
- Вы хотели поговорить о Джоне. Отец мне все рассказал сегодня утром. Вы знаете, что он курил марихуану?
- Сигареты с травкой были обнаружены в его кармане, - признался я.
- Я пробовала ее курить, - заявила на полном серьезе Рина. - Но бросила.