– Джонни?
Я рассказала ему все, что произошло, пока мы ехали к конторе: как я не могла отыскать Джонни полный день и то, что он не ночевал в своей квартире.
– Это плохо, – сказал Рафаэль, когда я закончила. – Мне это не нравится. Может быть, нам сначала следует заехать к Милройду и узнать, не может ли он нам что-нибудь сказать о Джонни?
– Ты думаешь, он тебе скажет, даже если он знает? – скорбно спросила я.
– Чикита, – сказал он успокаивающе, – не родился еще тот человек, который бы не сделал того, о чем я прошу, после того как я начал его преследовать. Это искусство, и в этом искусстве я – мастер!
– Мне кажется, что ты сплошной огромный гений, Рафаэль Вега! – сказала я саркастически.
– Согласен, – серьезно сказал он.
– Как же тогда получилось, что ты скачешь, как ярмарочная обезьяна, стоит только Артуро чуть повысить голос?
Его лицо потемнело.
– Этому тоже наступит конец, – прошептал он. – В моей стране Артуро один из тех, кто стоит вне всяких законов.
– Ну и что? – поинтересовалась я.
– Артуро еще потанцует на подставном бочонке с серебряной петлей на шее, и шпоры его будут сверкать на солнце, – сказал он. – Я, Рафаэль Вега, присмотрю за этим.
Я немного помолчала, вспомнив, как он вызволил меня из рук Терри.
– Наверно, ты прав, – сказала я, потрепав его по руке. – Но я все же думаю, что нам надо сперва заехать в контору и домой к Джонни, а потом уже беспокоить Милройда.
– Как прикажешь, Мевис. Рафаэль коротко кивнул.
– Как получилось, что ты пришел вовремя, чтобы спасти меня в этой комнатке? – спросила я.
– Меня послал Артуро.
– Артуро?
– Выразить глубочайшее соболезнование супруге, потерявшей своего мужа, – торжественно сказал он. – Должен был узнать, не могу ли я чем-нибудь быть для нее полезен, и если да, Артуро велел моментально выполнить любое ее желание. Но мне не повезло: я даже ничего не успел спросить.
Я закатилась смехом.
– По крайней мере, он не может сказать, что ты ничего для нее не сделал!
– Я уделял ей внимание целых пять минут! – Он глубоко вздохнул. – Пер диос! Моя правая рука до сих пор еще болит!
Мы влились в поток проезжающих машин, и Рафаэлю удалось припарковаться только за полквартала до нашей конторы. В окнах горел свет, и сначала я обрадовалась, что с Джонни все в порядке, но потом мне пришла в голову мысль, что, может быть, это кто-нибудь обыскивает нашу контору. Я попросила Рафаэля идти первым и быть начеку. Я приготовила свой ключ, но дверь была не заперта. Рафаэль осторожно приоткрыл дверь и вошел внутрь с пистолетом в руке. Сильно нервничая, я последовала за ним.
Мы прошли примерно половину комнаты, когда внезапно раздался голос:
– Какого черта вы здесь ищете? Термитов? Мы оба подпрыгнули, подняли головы и увидели Джонни, развалившегося на стуле и закинувшего ноги на стол.
– Джонни, дорогой! – взвыла я и кинулась целовать его, но этот слюнтяй оттолкнул меня твердой рукой, и я врезалась в корзинку для бумаг и вновь вспомнила, что у меня болит все тело.
– Джонни, амиго! – мягко сказал Рафаэль. – Рад тебя видеть.., живым! Джонни подозрительно на него уставился.
– Что это с вами происходит? – поинтересовался он.
– Мы волновались за тебя, Джонни, – сказала я с болью в голосе, выкарабкиваясь из корзинки для бумаг, – Мы не знали, что с тобой.
– Да? – холодно сказал он. – Ну не совпадение ли? А я волновался так же точно о тебе, Мевис. – Его лицо покраснело от злости, и он заорал на меня:
– Где это ты шлялась весь сегодняшний день? Если я не пришел в контору, ты решила, что можешь тоже валяться и бездельничать дома? Говорю тебе, Мевис, что с Завтрашнего дня ты будешь приходить на работу ровно в девять часов утра и если…
– Бездельничать дома целый день! – гневно воскликнула я. – Это я-то! Я искала тебя повсюду, сидела взаперти во всяких там комнатках, была выпорота неизвестно за что! Я чуть было не умерла, пока ты шлялся Бог знает где и наверняка пьяный, и у тебя еще хватает наглости говорить мне…
– Заткнись! – проревел он. – Думаю, мне следует уволить тебя прямо сейчас!
– Это невозможно по двум причинам: во-первых, чтобы думать, нужен ум, а я сильно сомневаюсь, что он у тебя есть, а во-вторых, ты не можешь меня уволить, так как я – компаньон!
– Я разделю нашу фирму! – взревел он.
– На моих условиях! – громко сказала я.
– Согласен! – отрезал он.
– Прекрасно! – ответила я ему. – Так что будь добр, убирайся из моей конторы к чертовой матери!
– Что?
– Ты согласился разделиться на моих условиях, а я хочу все! Дома, банковский счет, контору – все! Вы посторонний, мистер Рио! Убирайтесь отсюда, пока я не вышвырнула вас вон!
Он медленно поднялся с кресла.
– Ну погоди, ты, маленькая…
– Амигос! – Рафаэль тепло улыбнулся нам обоим. – Пер фазер, не надо так ссориться. Я не могу смотреть на это. Двое моих лучших друзей в Америке! Так выпьем! Я не могу не уважать вас обоих, и я знаю, что в сердцах ваших нет ничего друг к другу, кроме уважения. Перестаньте! Лучше поцелуйтесь и будьте друзьями!
– Что? – Джонни холодно взглянул на него, потом посмотрел на меня и поднял брови. – Кто впустил сюда этого бродягу?
– Я думала, что ты, – сказала я.
– Нет, – Он покачал головой. – Я думаю, что ты. Я пожала плечами.
– В таком случае, я думаю, нам лучше… Джонни кивнул.
– ., вышвырнуть его отсюда!
Рафаэль поднял обе руки высоко в воздух.
– Пожалуйста, – сказал он умоляюще. – Может быть, я плохо понимаю по-английски, но что все это значит?
Джонни плюхнулся обратно в кресло и закурил.
– Ну, хорошо, – простонал он. – Покончим с этим. Начиная со вчерашней ночи я собирал информацию, вот что я делал! Недаром меня зовут Джонни Хлюст!
– У меня есть твой автограф, – сказала я. – По всему телу!
– Этот Джонатан Вторм, – продолжал он, не обращая внимания на мои слова, – финансист, миллионер, но он занимался спекуляциями. Люди уважаемые, например в правлениях банков, не ценили его.
– Менеджер моего банка вовсе не уважаемый, – печально сказала я. – Я как-то пришла к нему за деньгами, а получила всего-навсего предложение.
– Прекрасно! – сказал Джонни. – Когда-нибудь мы обсудим его. Заткнись, Мевис! Это важно. Насколько я понял, Вторм был единственным человеком во всей стране, у которого Артуро мог занять необходимые ему деньги, и единственным человеком, который рискнул бы вложить эти деньги в революционное правительство в надежде, что оно продержится достаточно долго, и он сможет с лихвой получить их обратно.
– Знаю, – сказала я.
– То есть как это знаешь?
– Артуро сказал мне это полчаса назад.
– Да? – Джонни почему-то встревожился. – Что еще он тебе сказал?
– Он сказал, что это, наверно, только часть плана заговорщиков против него. Теперь ему будет почти невозможно достать денег, разве что он договорится с вдовой.
– Он прав, – рассеянно сказал Джонни. Затем голова его дернулась, и он уставился на меня. – Заговорщики! Заговор! Но ведь Вторма убил Рафаэль!
– Ошибка, к сожалению, – извиняющимся тоном сказал Рафаэль.
– К сожалению, как же! – сказал Джонни. – Ошибка – может быть! Темные очки Рафаэля холодно уставились на него.
– Я не уверен, что понял тебя, амиго, – сказал он. – Ошибка – может быть?
– Я просто подумал, – весело ответил ему Джонни, – что, может быть, ты один из заговорщиков? Рафаэль?
– Ты говоришь ерунду!
– Может быть, ты застрелил Вторма намеренно? – сказал Джонни и засмеялся, но смех его был откровенно фальшивым.
– А может быть, Артуро тоже заговорщик? – ответил ему Рафаэль, – Это он увидел вора и послал меня убить его, – Затем он тоже засмеялся, еще более фальшиво, чем Джонни.